Всемирная история трусости

Судьба государств часто сводится к выбору, который совершает небольшая горстка людей в конкретный момент истории. Сегодня в США настал как раз такой момент. Горстка республиканцев совершает выбор, который определит будущее не только страны, но и самой демократии.

В современной истории можно найти массу аналогичных поворотных моментов, которые заканчивались как плохим, так и хорошим. Сто лет назад русская революция свелась к столкновению железной воли Владимира Ленина с нерешительностью Александра Керенского, который в итоге бежал из Санкт-Петербурга от большевиков.

Другая русская революция (в канун Нового 1999 года, когда президент Владимир Путин получил властный плацдарм, позволивший ему в итоге править страной до сих пор) тоже свелась к единоличному эгоистичному решению тогдашнего лидера страны. Сделав приоритетом личную безопасность и безопасность своей семьи, а не благополучие России, президент Борис Ельцин назвал Путина, бывшего полковника КГБ, своим преемником.

Если же говорить в более позитивном ключе, где была бы сегодня Франция, если бы в июне 1940 года сравнительно малоизвестный тогда генерал Шарль де Голль не отправился в изгнание и не обратился с эмоциональным призывом к своей стране - сопротивляться нацистским оккупантам? И где был бы Запад, если бы в том же году кто-нибудь другой, а не Уинстон Черчилль, стал британским премьер-министром?

У США тоже было немало подобных поворотных моментов. Некоторые из них описал Джон Кеннеди в своей книге "Рассказы о мужестве" ("Profiles in Courage"), вышедшей еще до того, как он стал президентом. Например, госсекретарь Дэниел Уэбстер ради того, чтобы спасти Союз, поддержал "Компромисс 1850 года", хотя он и ненавидел рабство.

Роберт Тафт, несмотря на свою ненависть к нацизму, осудил Нюрнбергский трибунал, отстаивая фундаментальный правовой принцип США: человека нельзя обвинять в уголовном преступлении на основе норм, введенных задним числом. Уэбстер и Тафт, как и шесть других человек, о которых писал Кеннеди, рисковали своей политической репутацией, принимая трудные решения, потому что верили: они защищают подлинные интересы своей страны.

Подобное политическое мужество не является уделом одной лишь истории. На прошлой неделе 11 членов британского парламента от Консервативной партии отказались предоставить правительству премьер-министра Терезы Мэй "полномочия Генриха VIII", то есть возможность издавать новые законы и отменять старые без одобрения парламента. Бунтовщики в партии тории - их возглавил бывший генеральный прокурор Доминик Грив - отказались поддерживать это решение, какой бы ни была цена сопротивления. А цена оказалась высокой: Грив уже получает угрозы своей жизни, другие депутаты лишились постов в руководстве тори.

США сегодня стали страной, где подобной храбрости и бескорыстия не видно. Но трудно найти более подходящий момент для проявления мужества, чем сейчас, когда президент Дональд Трамп и республиканское большинство в Конгрессе пытаются принять закон о налогах, который принесет выгоду самым богатым домохозяйствам Америки за счет увеличения долгового бремени страны на $1 трлн.