Как Британия потеряла былую крутость

Недавняя встреча немецкого канцлера Ангелы Меркель с британским премьер-министром Терезой Мэй в эстонской столице Таллинне стала наглядной иллюстрацией для понятия контраста. Меркель выступает за открытость и интернационализм, она возглавляет страну с лучшей в мире промышленной базой и сильными торговыми связями. Мэй, в свою очередь, больше говорит о прошлом, чем о будущем, и она пренебрежительно отзывается о "гражданах мира", обещая защищать невнятную национальную идентичность своей страны.

Помимо прочего, сравнение Меркель и Мэй демонстрирует нам, насколько цикличной может быть история. Буквально 20 лет назад Германия считалась "больным человеком Европы", который пытался победить своих демонов, чтобы, наконец, начать смотреть вперед, в будущее. А Соединенное Королевство в тот момент называли "Крутой Британией". В 1997 году большая часть мира слушала брит-поп, а ведущие британские художники, дизайнеры моды и архитекторы считались лучшими в своих сферах деятельности. Даже британские повара воспринимались как мировые арбитры вкуса - к большому неудовольствию их французских коллег.

В этом моменте британского национального возрождения и я сыграл свою мимолетную роль. В докладе "Британия^ТМ: Обновление нашей идентичности" я предложил стратегию национального ребрендинга, которая была подхвачена новым лейбористским правительством под руководством премьер-министра Тони Блэра. Идея заключалась в том, чтобы переосмыслить саму идею "британскости", а затем представить Британию миру заново.