Война чужими руками. Опыт Сирии для Украины

Английское слово «proxy» можно перевести как «поверенный», «уполномоченный». То есть, тот, кто действует в интересах другого. Война чужими руками – явление известное еще с античных времен. Например, персы активно использовали вражду греческих городов-полисов между собой для ослабления своего главного противника в регионе – Афин. Так же поступали римляне. Однако расцвета эта технология достигла в годы «холодной войны». Идеологическое противостояние двух гигантов, обладающих ядерным оружием, хорошо уберегало мир от глобальной войны сильнейших армий мира, но неумеренное желание расширить собственную зону влияния заставляло искать новые формы борьбы.

Так мир узнал о proxy-войнах. Если просто, proxy-война - это когда противники воюют друг с другом не при помощи своих вооруженных сил, а руками вооруженных сил третьей стороны, будь то государство, частная военная компания или террористическая организация. Причем воюют они не на своей территории, а на территории все той же третьей стороны. Ярчайшие примеры подобного рода войн - это подготовка и финансирование моджахедов в Афганистане в 80-х годах, советская поддержка кубинцев в Анголе, использование Ираном шиитских религиозных организаций в Ливане.

С окончанием "холодной войны" proxy никуда не делись, а наоборот стали еще активнее привлекаться к различного рода потасовкам между крупными региональными игроками. Андрю Мамфорд, профессор Ноттингемского университета, в своей статье «Proxy Warfare and the Future of Conflict», предлагает три ключевых фактора, определившие сегодняшнюю популярность proxy: рост численности и влияния частных военных компаний, кибервойны и усиление Китая как нового глобального игрока.

Для современных игроков на геополитической карте мира «поверенные» выгодны сразу по нескольким причинам. В-первых, proxy это всегда дешевле чем собственные регулярные войска. И речь идет не только о чистой стоимости развертывания, поддержания и применения армии, но и о политических последствиях использования в войне своих собственных солдат. Пора уже выделить отдельное направление в военной пропаганде – пропаганда гробами, когда сторона конфликта с целью подрыва легитимности противника активно распространяет информацию о больших потерях в рядах его вооруженных сил, о секретных кладбищах и передвижных крематориях. Популярность такой технологии связана с понижением порога чувствительности в обществе к гибели на поле боя собственных членов. Proxy же полностью снимает эту проблему. Гибель бойцов ЧВК или подготовленных спонсорами повстанцев никак не отразится на общей статистике потерь, а значит и на политических перспективах действующего руководства страны-спонсора.

Во-вторых, proxy незаменимы в тех ситуациях, когда использование регулярных сил государства невозможно в силу политических или географических особенностей театра военных действий. Если вам хочется напасть на страну, которая формально является вашим союзником или же нейтральна, вы можете использовать proxy и спихнуть все последствия на них.

По сути, proxy сегодня это своеобразный способ преодоления противоречия между необходимостью защиты собственных интересов любой ценой и объективными ограничениями в применении классического ultima ratio в виде военной интервенции.

Сирия – лаборатория proxy-войны

Долгое время proxy-войны оставались скорее исключением из правил, такой себе экзотикой в военном деле и военной науке. Но все изменила война в Сирии. Начавшись как ответ на жестокое подавление мирных протестов, война быстро притянула к себе внимание не только искателей приключений и стемящихся в рай из различных уголков земли, но и внимание крупных региональных игроков. Выгодное геополитическое положение, выход к Средиземному морю, наличие богатых залежей нефти и газа, исторические комплексы соседей – лишь малый перечень причин, по которым Сирия была обречена стать полем новой редакции Большой Игры.

И особую роль в этой игре отвели proxy. Проанализировав ход противостояния и поведение основных участников конфликта, можно выделить два основных сценария использования proxy в Сирии. Вполне возможно, что эти сценарии станут активно применяться на других театрах глобального противостояния, где ситуация по тем или иным причинам зашла в тупик.

Сценарий 1. Внутренняя оппозиция + внешний игрок

Первый сценарий, условно «внутренняя оппозиция + внешний игрок», характеризуется тем, что для достижения собственных целей, крупный региональный игрок поддерживает оппозиционные действующей власти силы. Здесь стоит выделить два показательных как по масштабам поддержки, так и по ее последствиям, примера: операция «Щит Евфрата» и операция «Гнев Евфрата».

Турция активно включилась в сирийский внутренний конфликт в 2016 году. Опасаясь усиления на севере курдов, умудрившихся на развалинах создать собственное государство (или скорее «semi-state»), турецкие стратеги решили действовать проактивно. Негласная поддержка сирийской радикальной оппозиции не увенчалась успехом, а в некоторых случаях, как с терактами ИГ, отрикошетила по самой Турции. В результате турки начали операцию «Щит Евфрата». В течение восьми месяцев силами Свободной сирийской армии и радикальных исламистов, при поддержке регулярных танковых, артиллерийских подразделений, авиации и Сил специальных операций, турки смогли захватить крупнейшие приграничные города и вытеснить курдов на левый берег Евфрата. Был нанесен удар по ИГ, отошедшему под натиском турок от границы вглубь сирийской территории. Платой за этот успех стала гибель семидесяти турецких солдат и 600 бойцов proxy.

Второй пример этого сценария - операция «Гнев Евфрата» - наступление поддерживаемых коалицией Сирийских демократических сил на позиции террористической организации Исламское государство. Американцы с 2014 года воюют с ИГ. Для этого была даже создана специальная коалиция. Однако одними авиаударами, как показала практика, «халифат» не разрушить. Поддержка по программе ЦРУ сирийской оппозиции также оказалась неэффективной, предоставляемое американцами оружие «отжимали» радикалы и использовали его в своих, несогласованных с Вашингтоном, целях. В то же время курды показали чудеса упертости и героизма в Битве за Кобани, но, имея только легкое стрелковое оружие и трофейную технику, развивать свой успех не могли. Борьба с ИГ стала тем вопросом, по которому интересы сторон совпали. В результате курды получили инструкторов, оружие и авиацию в поддержку, а американцы – лёгкую на подъем и никем не учтённую пехоту. Курды сумели освободить Ракку, вытеснить ИГ с богатейших нефтяных полей востока Сирии и загнать их на пустынный пятачок вдоль границы с Ираком. Использование proxy показало свою эффективность.

Помимо США и Турции, сирийскую оппозицию оружием, финансами и медиа поддерживали такие игроки, как Катар, Саудовская Аравия, Иордания, ОАЭ. Однако, как показала практика, эффективные действия proxy возможны только при постоянной поддержке со стороны регулярных сил и авиации.

Сценарий 2. Правительство + внешний игрок

Другая часть региональных игроков, в первую очередь Иран и Россия, в меньшей степени Ливан и Ирак, поддержали сторону правительства Башара Асада. Для Тегерана алавитский режим Асада является одним из ключевых союзников в регионе. Более того, именно территория Сирии годами была базой для размещения иранских сил с целью поддержки ливанской Хезбаллы в ее противостоянии с Израилем. Особое место в интересах Ирана занимает город Забадани, расположенный вблизи Дамаска. Это - стратегически важный пункт для обеспечения иранского контроля над южным Ливаном. Еще в 1982 году во времена гражданской войны в Ливане, Иран разместил на юге страны, в долине Бекаа около 1,5 тыс бойцов элитного Корпуса стражей Исламской революции. А обеспечение этого контингента осуществлялось из базы, расположенной как раз в Забадани. Поэтому после начала боев в 2011 году, Иран не мог оставаться безучастным и постепенно стал наращивать свое присутствие в Сирии. Иран в Сирии использует сразу несколько своих proxy, наиболее известной из которых является ливанская Хезбалла. Но более интересным решением для Ирана стало использование «беженских» подразделений. Лива Фатмиюн и Бригада Зайнабиюн – две крупных военных структуры, созданные Ираном из числа афганских и пакистанских беженцев, наемников и добровольцев.

Лива Фатмиюн – формирования, созданное из афганских мусульман – шиитов. В 2013 году Иран начал активно набирать добровольцев в новосозданное подразделение для участия в войне в Сирии. Людей набирали как из местной афганской общины, которая проживала в Сирии еще до конфликта, так и из беженцев из Афганистана, проживающих на территории Ирана и других стран. Добровольцам обещали гражданство Ирана, помощь родственникам в случае гибели бойца и ежемесячную зарплату от $400 до 600. После подготовки инструкторами из КСИР, в Сирию были введены как минимум три бригады Лива Фатмиюн: в Дамаск, Хаму и Алеппо. Общая численность порядка 3000 бойцов, однако называются цифры и больше.

Бригада Зайнабиюн – еще одно подразделение, сформированное из беженцев, но уже из Пакистана. Общая численность – до 5 тыс бойцов, прошедших подготовку в лагерях КСИР на северо-западе Ирана. Помимо беженцев, бойцов в Зайнабиюн набирают из выпускников международного университета аль-Мустафа, расположенного в Куме. Отделения, через которые набирают добровольцев, действуют в Бейруте и Исламабаде.

Помимо пакистанских и афганских добровольцев, на стороне сирийского правительства воюют также иракские граждане. Катаиб аль-Имам - иракская политическая организация, возникавшая в результате откола от «армии Махди», известной по боям против украинского контингента в эль-Куте в 2004 году. В 2014 году после захвата бойцами «ИГ» Мосула, КИА создает свои вооруженные отряды с целью защиты шиитских святынь от наступления радикалов. Позже подразделения КИА были замечены в районе Дамаска, воюя на сирийского стороне правительства.

Харакат Хезбалла аль-Нуджаба - еще одна proxy, подконтрольная Ирану и воюющая на стороне сирийского правительства. Созданная в 2013 году после раскола в иракской организации Асаиб Ахль аль-Хак, ХХН почти сразу втянулась в войну в Сирии. Ее отряды были замечены в районе Алеппо и Латакии.

Особенность этих иранских proxy в том, что многие из них уже имеют опыт участия в межконфессиональной войне в Ливане или Ираке. Этот опыт существенно снижает психологический порог для участия в боях на территории чужой страны против местного, преимущественно суннитского населения. Подпитанные религиозным пафосом священной войны и духовной революции, свойственным радикалам всех конфессий и вероисповеданий, такие бойцы становятся хорошим орудием в руках игроков, наподобие Ирана.

Правила гибридной игры

Пример Сирии показал, что proxy могут использовать не только крупные региональные государства, но, например, и коалиции государств, как в случае с поддержкой курдов силами антиигиловской коалиции. Более того, в Сирии, наверное, впервые proxy использовали международные террористические организации, как например Аль-Каида, которая для реализации своих целей создала Джабхат ан-Нусра, или Рабочая партия Курдистана, которая используют курдские отряды народной самообороны на севере Сирии.

Опыт Сирии также продемонстрировал, что слабой стороной использования proxy является их условная подконтрольность спонсорам. Они, proxy, контролируемы только до тех пор, пока их интересы совпадают с интересами спонсоров. Но как только интересы расходятся, а силы благодаря поддержке спонсора крепнут, proxy могут начать собственную игру.

В полномасштабном затяжном конфликте, в котором контроль над территорией играет центральную роль, proxy без поддержки регулярных сил, артиллерии и авиации, остаются пригодными только для полицейских или разведывательных действий. Чтобы стать эффективными, proxy должны обладать постоянной поддержкой со стороны спонсора. Кстати, подобный вывод немного раньше сделало другое государство, использующее proxy в войне в центре Европы. Но это уже другая история.

Александр Кореньков
для LIGA.net