Геноцид верующих, или Что в головах у руководства УПЦ (МП)

В Украинской Православной Церкви Московского патриархата сейчас доминирует дискурс о гонениях. Мол, их всячески притесняют и дискриминируют. Некоторые особо одаренные личности даже заявляют о геноциде верующих. Обвиняли в этом обычно предыдущую власть. Оно и понятно. Порошенко и Рада VIII созыва Московскому патриархату неприятны из-за Томоса и "церковных законов". Но даже после смены власти, разговоры о гонениях не прекратились, хотя, казалось бы, потенциальные гонители уже не у руля.

На постсоветском пространстве принято в любой непонятной ситуации объяснять все врагами и строить из себя осажденную крепость, противостоящую Западу, вкупе с массонами и рептилоидами. Но все, же когда потенциальный "внешний враг" не был переизбран, впору задуматься – может все же в консерватории, что-то не в порядке?

Если посмотреть на ситуацию трезво, отбросив визг записных церковных пропагандистов,  мы увидим совершенно удивительные вещи. Например, что Украина, будучи воюющей страной, все равно сохраняет высокие стандарты религиозной свободы. По данным исследования Pew Research Centre, мы находимся среди стран со средним уровнем регулирования религиозной жизни.

Следует отметить, что нелюбимая УПЦ (МП) предыдущая власть в лице парламента, сделала достаточно реверансов в сторону церкви:

- богословие было признано научной дисциплиной и введено в светскую образовательную систему;
- дипломы религиозных учебных заведений стали признаваться государством;
- церквям разрешили открывать учебные заведения;
- появилось военное и тюремное капеланство;
- упростили систему регистрации религиозных организаций (принцип единого окна).

И это на фоне того, что церквям дали 50% скидку на газ для отопления за счет бюджета. В 2014 году!

При этом у нас нет установленных законом преференций какой-либо одной религиозной организации. Все равны, а некоторые даже ровнее. Например, церковь Московского патриархата, которая громче всех говорит о преследованиях, получила от все той же пост-майданной власти 200 гектар земли. Этого хватит на пять Ватиканов. Церковь из года в год получала деньги на свои соборы, на зарплату и коммуналку в полцены.

Где же тут гонения, – спросит любопытный читатель. Оно в головах. В головах церковных функционеров. Иначе, как особенностью восприятия реальности это не объяснишь. Тут следует понимать психологию рядового епископа Московского патриархата. Это такой себе советский функционер, который живет за счет партии, и пользуется всеми ее благами. Но формально это все не его, а партии. Он далек от жизни простого народа, привык руководить и немного презирает сограждан, ведь он всегда прав. Он неприкасаемый. Это кстати отдельная тема для исследования – как случилось так, что в Украине человек в рясе получил иммунитет от правоохранительных органов.

А теперь представьте. Случился Майдан, аннексия Крыма, заполыхал Донбасс. Все, что связано с Россией резко стало токсичным. Только вот в церкви этого не поняли, или не захотели понять. Иерархи резко утратили право безапелляционно вещать все, что им взбредет в голову. Их начали критиковать за сотрудничество с боевиками на Донбассе, а потом и открыто обвинять в предательстве. Вот это и есть в их представлении гонения. Они больше не хозяева жизни, они такие же смертные, как и паства. Для епископа Московского патриархата - это серьезный дауншифтинг. Он вырвался из этого мирка "простых людей", а его вернули назад. Привыкшие к безапелляционности, вдруг стали публично критикуемыми. Неприкасаемые узнали о существовании правоохранительных органов.

Но этим дело не закончилось. Потом случился Томос, и они вообще стали восприниматься враждебным инструментом. Потому что логических объяснений не присоединиться к автокефалии не было. Как говорится, каких Томосов вам еще не хватает?

Они не знали, что такое конкуренция, а тут автокефалия всех уровняла. Отбросив обвинения в неблагодатности давних оппонентов. Они перестали быть монополистами благодати. 

А потом начались исходы общин. И тут у епископата УПЦ (МП) массово бомбануло. Они привыкли, что без их разрешения (по церковному – благословения) верующие ничего сделать не могут. А оказалось, что могут. Потому что верующие тоже верят в демократию. И, когда из-под твоей власти уходит порядка пяти сотен общин, а ты думал, что все схвачено, – как тут не заговорить о гонениях?

Сложно себе признаться в том, что ты и твоя церковь не удовлетворяют запросов прихожан, и люди сами решили поменять тебя на другую церковь. Гораздо проще сказать, что это кто-то плохой пришел и забрал у меня храм, а мои прихожане на самом деле хорошие и меня очень любят. Вон как я к ним не приеду, всегда с хлебом-солью встречают, и руки целуют.

Вся статусность положения епископа создает иллюзию, что церемониальность перетекает в личную преданность. Традиция целовать руки епископу убеждает, что его уважают, любят и ценят. Но это иллюзия. Так же, как и уверенность в абсолютной власти над общинами и их имуществом.

Именно поэтому, дискурс гонений – он не про реальность, он про то, что в головах у руководства УПЦ (МП). Люди, которые были оторваны от реальности, а потом внезапно в нее возвращены, не могут трезво оценивать то, что происходит вокруг. Поэтому они вместо проблем в консерватории, ищут врагов и рассказывают о геноциде верующих.