"Нельзя забыть вкус конфеты". Репортаж из ребцентра для зависимых, где лечатся военные

Среди бескрайних лесов Львовской области в советское время скрывался секретный военный объект. Отец Игорь Козанкевич стоит среди огромного бетонного тоннеля, где находились пусковые установки баллистических ракет. "Это место было создано, чтобы служить смерти, а мы сделали так, чтобы оно стало служить жизни", – говорит он.

После развала СССР воинскую часть забросили, и она быстро пришла в упадок. На ее руинах отец Игорь, с помощью УГКЦ и меценатов, основал реабилитационный центр "Назарет", чтобы помогать зависимым от алкоголя и наркотиков. С началом полномасштабного вторжения на этой территории снова появилось много военных, но теперь они не на службе, а проходят реабилитацию.

Как работает реабилитационный центр по борьбе с зависимостями и почему в нем все больше военных, читайте в репортаже на LIGA.net.

Не пустое место

Черные изнутри ДОТы и заброшенные бетонные бункеры производят удручающее впечатление. Видимо, отец Игорь приводит сюда гостей, чтобы дать ощутить эффект "было-стало". В 2004 году, когда он начал строить центр, в таком состоянии было все его хозяйство. Покинутую воинскую часть разворовывали на протяжении 13 лет. Для людей из окрестных сел она стала источником бесплатных стройматериалов. Отец Игорь рассказывает, как во время строительства исчезли железобетонные перекрытия из здания – такими были масштабы хищений.

"Когда я впервые сюда приехал, все было разрушено: света нет, воды нет, отопления нет. Окон, крыш — тоже нет. Казалось, это место ни к чему не пригодно. Это сыграло нам на руку, потому что если бы осталось что-то ценное, местные власти не разрешили бы здесь работать. А руины, кроме нас, были никому не нужны", – вспоминает Игорь Козанкевич.

Так что фактически пришлось начинать с нуля, но отец Игорь был уверен, что это место нужно наполнить новым смыслом. Сразу же появились первые подопечные, вместе с волонтерами они расчищали территорию и возвращали ее к жизни. Через 20 лет о тех временах напоминают спрятанные в лесу остатки бетонных монстров и старые фотографии.

Сегодня "Назарет" – это самодостаточное сообщество с собственными законами, территорией и даже самоуправлением. В реабилитационном центре около ста пациентов бесплатно проходят курс лечения от алкогольной или наркотической зависимости. Им помогают консультанты и профессиональные врачи.

Впрочем, правила для всех одинаковы: запрещена ненормативная лексика, проявления агрессии, сексуальные отношения, курение и самовольное употребление любых препаратов. А еще новичкам не разрешается пользоваться телефонами, хотя из-за удаленности от цивилизации мобильный сигнал и так практически отсутствует. Поэтому между собой сотрудники общаются посредством радиосвязи. После короткого диалога по рации Игорь Козанкевич говорит, что ему нужно возвращаться в центр.

Государство в лесу

Обжитая часть "Назарета" похожа на санаторий или загородный гостиничный комплекс, где царит атмосфера полного покоя. Сразу при въезде стоит деревянная церковь, а два аккуратных трехэтажных корпуса создают центральную улицу. Далее, уже под самым лесом, из трубы котельной уютно курится дымок. Довершает картину подвода с дровами, которая появляется из-за поворота.

На часах одиннадцать и на кухне уже работают над обедом. Повар Алина рассказывает, что сейчас готовят блюда на 55 человек. Сегодня в меню: салат из пекинской капусты, рассольник и макароны с куриной отбивной. А пока Алина угощает кофе. Кофеин – разрешенное вещество, за чашечкой кофе можно застать многих сотрудников центра, охотно рассказывающих о процессе реабилитации.

На развитие центра ушло много лет, вместе с инфраструктурой развивалась и реабилитационная программа. За основу взяли известные американские практики, но адаптировали их под украинские реалии. Зарубежные программы направлены на преодоление зависимости в психологическом и физиологическом смыслах, но игнорируют процессы ресоциализации. И это слабое место, считает консультант центра по терапии зависимостей Андрей Тимкив.

"Когда люди проходят курс за рубежом, то все их бытовые нужды обеспечивают наемные работники, а наши участники обслуживают себя сами. Мы используем это как терапевтический элемент для восстановления социальных навыков. Человек не просто возится на кухне или убирает за собой, он учится строить отношения, коммуницировать и брать ответственность. Вместе с физиологией и психологией это дает лучшие результаты", – рассказывает Андрей.

Впоследствии подход трансформировался в полноценную трудотерапию. Андрей отмечает, что это важно, не только потому что работа является частью повседневной жизни, но и потому, что она может доставлять еще и моральное удовлетворение. Например, сейчас пациенты "Назарета" строят центр протезирования, в котором будут помогать раненым военным.

С увеличением числа участников программ в "Назарете" начали формироваться отдельные сообщества, а внутренняя иерархия усложнялась. За все бытовые процессы отвечают руководители функциональных направлений: шеф-повар и сушеф, руководитель службы охраны, главный за труд, старшие в сообществах и директор магазина. На вершине этой структуры – президент, избираемый каждые два месяца. Все должности занимают участники реабилитационных программ, а назначение является частью завершающих этапов лечения. В переносном смысле центр напоминает отдельное государство, использующее свою изоляцию как часть терапии. Впрочем, один из главных принципов – участие исключительно добровольное.

Четыре этапа

Программа реабилитации наркотической или алкогольной зависимости состоит из четырех этапов. В целом все они направлены на изменение поведения и мышления зависимого – человек получает опыт и навыки трезвого образа жизни, которые утратил или вообще не имел. Каждый из этапов имеет свои особенности.

Главные критерии в первый период – принятие и повиновение. Зависимый попадает в среду, где есть определенные правила, и важно, как вообще он отнесется к такому положению вещей.

"В начале реабилитации всем запрещено пользоваться мобильным телефоном, – приводит пример Андрей Тимкив. – Часто возникает сопротивление: "Чего это у меня забрали телефон?" Но это ограничение влечет за собой две вещи: первая – сможет ли человек придерживаться рамок вообще. Особенно это важно в контексте зависимости, потому что ее преодоление – это умение держать себя в границах. Все это мы объясняем, и если телефон необходим для общения, то предлагаем другие форматы. Вторая вещь – безопасность. С помощью телефона можно заказать доставку чего угодно и куда угодно. В том числе наркотиков".

На втором этапе прибавляется социализация – участники программ получают в сообществах определенную функцию. На третьем этапе фокус переходит на психологические аспекты, самоанализ и работу с индивидуальным консультантом. На четвертом, решающем, этапе пациента готовят к возвращению в реальную жизнь. Ограничения снимаются, но прибавляется ответственность за новичков. Фактически он становится помощником для сотрудников центра.

Переход с этапа на этап привязан к изменению состояния человека. За этим процессом наблюдают все вместе: сообщество, профессиональные психологи, консультанты из бывших зависимых и, конечно, сам человек. Ведь можно механически выполнить требования программы и столкнуться с неудачей в конце. Такие случаи были, а признать ошибку и начать заново хватает духа далеко не всем. Поэтому осознанию этих изменений и их объективной оценке уделяют много времени.

"Чтобы пройти курс полностью, нужен примерно год, – рассказывает Андрей Тимкив. – Но в последнее время мы заметили, что период увеличивается, потому что наркотики становятся мощнее, они вызывают более сильные физиологические и психологические изменения. Сейчас очень распространены соли и PVP. Зависимые от этих веществ требуют серьезного медикаментозного сопровождения и продолжающегося детокса. К сожалению, все чаще мы констатируем, что некоторые изменения становятся необратимыми".

Вычерпать море ложкой

Работники реабилитационного центра не называют своих подопечных пациентами, потому что, по их мнению, это слово имеет слишком медицинскую окраску, а главное влияние идет на ментальную и духовную сферы. Очевидно, что "Назарет" – организация религиозная, поэтому духовность здесь понимают в определенном смысле этого слова. "А как молитва помогает против наркотиков и алкоголя?" – за ответом на этот вопрос Андрей Тимкив направляет к духовнику центра.

Отец Василий предлагает пройтись с ним в церковь. По дороге он объясняет, что хотя "Назарет" сочетает религию и медицину, быть верующим не обязательно. Общие для всех правила предусматривают церковные службы, но психологическая составляющая реабилитационной программы преобладает.

"Если цифрами, то у нас психологов двадцать восемь, а священников – трое, – приводит аргумент отец Василий. – Но посмотрим на некоторые религиозные практики. Например, исповедь – это проговаривание внутренних переживаний наружу, и это терапевтический прием, который появился задолго до самой психиатрии. Даже Фрейд признавал это, хотя не был религиозным. Религия и психология сильно связаны, но церковь — это все-таки о духовности".

Внутри храма отец Василий рассказывает, что церковь 200 лет назад начала бороться за трезвость среди украинского крестьянства. Тогда впервые ввели присяги, которые приносили целыми приходами, потому что пьянство стало массовым явлением. Сейчас отец Василий пытается возродить старую традицию. Откуда-то из угла он достает журнал в твердом переплете с надписью "Золотая книга трезвости". Говорит, что лично он присягнул не употреблять, не покупать алкоголь или другие вещества и пропагандировать трезвый образ жизни в течение трех лет.

"Такой обет дают люди, которые хотят стать для кого-то опорой. И это один из элементов создания трезвой среды. Как это работает? Вечером встречаемся с друзьями провести время, конечно, есть предложение выпить. Я говорю, что не буду. Тогда и мои друзья решают не пить. Они как будто опираются на мое решение. Если бы меня не было, они точно выпили бы", – уверен отец Василий.

Но сложившиеся веками традиции употребления алкоголя работают против. Получил повышение по службе – выставляйся, купил что-то новое – надо обмыть, встретил старого друга – ну по рюмочке, на заправках куча алкоголя, все праздники и развлечения неразрывно ассоциируются с выпивкой.

"И будто я с этим своим обетом выгляжу как человек, черпающий море ложкой, но знаю, что я не один в этом", – говорит отец Василий.

На страницах книги примерно полсотни фамилий, среди последних присяг – основателя "Назарета" Игоря Козанкевича.

"Я начал употреблять наркотики, чтобы забыть, что делал на войне"

После начала полномасштабного вторжения ситуация со злоупотреблением алкоголем и наркотиками заметно ухудшилась, что подтверждает практически каждый специалист реабилитационного центра. Особенно уязвимой группой стали военнослужащие. По словам сотрудников, военных, системно употребляющих алкоголь или наркотические вещества, очень много и становится все больше.

Первые ветераны появились в "Назарете" еще в 2015 году, но это были единичные случаи. Сейчас масштабы стали значительно больше, люди приезжают полностью разбитые — как морально, так и физически. Зависимость часто сопровождается серьезными ментальными расстройствами и физическими травмами, со всем этим следует работать одновременно. Чтобы адаптироваться под новые реалии, пришлось расширить медицинскую сторону и организовывать для военных отдельные сообщества, потому что почти никто из них не готов взаимодействовать с гражданскими.

Владимир – один из военных, кто уже завершил реабилитацию. Он предлагает присесть, потому что из-за последствий инсульта стоять ему сложно. За плечами у мужчины более десяти лет службы разведчиком в горячих точках: Ирак, Африка и российско-украинская война.

"Специфика разведки такова, что ты не можешь брать пленных, всех врагов надо нейтрализовать, хочешь ты этого или нет, – рассказывает Владимир. – Я начал употреблять наркотики, чтобы ни о чем не думать. Чем больше я убивал — тем больше употреблял. Чем больше употреблял — тем больше убивал. Все катилось как снежный ком. Наркотики приглушают страх и колебания, в какой-то момент я уже жаждал крови и под кайфом мог совершать страшные вещи. Однако чем дальше это заходило, тем сильнее мне хотелось забыть то, что я делал. Приходилось принимать все более сильные вещества".

После четвертого ранения у Владимира случился инсульт и правую часть тела полностью парализовало. Он не мог ходить, говорить и хотел только умереть. Поэтому не возражал, когда родные повезли его в реабилитационный центр – мужчине было совершенно безразлично. Так он оказался в "Назарете". Владимир вспоминает, что сначала это место показалось ему странным: почему-то запрещено курить, люди играют в какие-то игры и занимаются ерундой. Но постепенно его состояние улучшилось, частично восстановились речь и движения. Через три месяца он решил остаться.

"Я начал общаться со священником и в группе, а до этого я никому не мог открыться. Как ты скажешь семье, что делал такое? Здесь меня приняли и поддержали, молитва дала мне покой", – Владимир складывает руки будто в молитвенном жесте, и на его пальце сверкает большая печатка.

Мужчина понимает, как жесток он был, но все прошлое кажется ему ужасным сном, потому что фактически постоянно он находился под кайфом. Хотя он и побывал во многих странах, но считает, что стал видеть мир только сейчас, когда лишился зависимости.

Оставить войну на войне

Путь к зависимости у ветеранов бывает разным. Одни употребляют сознательно, другие же оказываются в этой ловушке почти случайно.

"Сейчас больше тех, кто стал зависим во время лечения в госпиталях, – объясняет консультант по терапии зависимостей Андрей Тимкив. – Раненым массово назначают опиаты – это наркотические обезболивающие, которые быстро вызывают сильную зависимость. Со временем физическая боль отступает, а человек все равно нуждается в новой дозе. Другая категория – антидепрессанты. Ими лечат ПТСР, но часто их употребление становится бесконтрольным. Человек почувствовал эффект и начинает самолечение. Сам увеличивает дозу, и это приводит к проблемам".

Если ты попал в ловушку, выбраться самостоятельно практически невозможно. Ярослав – ветеран из Львовской области. Ему назначили наркотическое обезболивающее в госпитале, где он восстанавливался после ранения. После выписки из больницы зависимость от препаратов осталась.

"Я подсел на опиаты, потому что они сразу давали облегчение. Но в таких количествах, как в больнице, достать их не удавалось. Я начал компенсировать это алкоголем и другими наркотиками, которые мог достать. Завяз я в этом очень сильно и довольно быстро дошел до состояния, когда почти не контролировал себя", – рассказывает Ярослав.

После демобилизации по состоянию здоровья Ярослав вернулся домой и сразу стал для родных проблемой. Жена боялась находиться рядом с ним и была вынуждена просить помощи у близких. Обратиться в реабилитационный центр Ярослава уговорил брат.

"Хорошо, когда есть семья, но семья не может так поддержать, как другие военные, потому что не представляет, через что ты прошел. Мы собирались, и я рассказывал такое, что никогда бы не смог рассказать родным. На реабилитации я увидел, что можно жить без алкоголя и без наркотиков, увидел, что можно преодолеть это все. Именно эта мысль стала для меня очень важной – я поверил, что смогу это сделать", – вспоминает Ярослав.

Курс реабилитации длился 13 месяцев. Ярослав считает, что это минимальный срок, позволяющий рассчитывать на успех. Во время годового цикла он впервые праздновал свой день рождения, Новый год и Пасху без алкоголя. Но самое сложное ожидало на завершающем этапе. В конце программа обязывает возвращаться в обычную жизнь, искать работу и обустраивать быт. Возвращение в старые условия для прошедших реабилитацию – это всегда большая опасность.

"Вот магазин, где тебе нальют взаймы, вот за углом тебя ждут коллеги-алкаши, и все барыги знают, что ты вернулся, – объясняет Ярослав. – Я год не курил, купил пачку сигарет, а прикурить нечем. Смотрю, мужик какой-то дымит, я подхожу к нему и вижу, что он с бодуна. И тогда я подумал: сейчас закурю, потом выпью пива, а затем вернусь в то место, где был год назад. Так и не закурил".

Ярослав говорит: все, что было в прошлом, навсегда останется с ним. Он до сих пор ловит флешбэки с фронта, хотя уже не реагирует на них так сильно. Ему удалось оставить войну на войне и начать жить той жизнью, которая есть сейчас. Но страх сорваться постоянно присутствует.

"От этого страха невозможно полностью избавиться, как невозможно забыть, что конфета сладкая. Ты уже ел конфету и обратно этого не вернуть. Но можно научиться избегать опасности. Я знаю, что не могу употреблять умеренно, поэтому не употребляю вообще. Я уволился из бригады, где все были алкашами. Не сижу на банкетах и не поддерживаю отношения с наркоманами. Я не надеваю ничего похожего на военную форму и не смотрю фронтовые репортажи. Я осознал, что для меня это опасно, и осознаю, что буду бороться с этим постоянно".

Сейчас Ярослав проходит обучение, чтобы стать консультантом и помогать другим военным.

Мы научим жить в том состоянии, которое есть

Чуть ли не половина персонала "Назарета" – его бывшие подопечные. Так как передача собственного опыта — один из самых действенных инструментов реабилитации, этот принцип называется "от равных — равным". Особенно актуальным он стал для ветеранов, считает основатель "Назарета" Игорь Козанкевич.

Сейчас количество военных среди постоянных участников программ в "Назарете" достигает 20-25%. Но у действующих военнослужащих нет возможности проходить полный курс, который длится год. Поэтому в "Назарете" разработали многодневные программы, чтобы ими могли воспользоваться во время отпуска или выходных. На короткие курсы военных привозят побратимы, родные и даже командиры частей целыми группами. Количество временных подопечных отец Игорь оценивает в 50-70 человек в месяц.

Работа с военными начинается с консультирования – нужно выяснить, какая у человека потребность и сколько есть времени. Проблемы с алкоголем или наркотиками и ментальные расстройства сейчас отделяются, ими занимаются отдельно. Раньше такой необходимости не было, но полномасштабная война заставила адаптироваться. Во время коротких ретритов военные, не нуждающиеся в медикаментозной терапии, занимаются с психологами, пробуют себя в гончарстве или проводят время с животными. На территории "Назарета" есть конюшня с четырьмя лошадьми и другие домашние животные.

Углубляясь в тему военных, реабилитационный центр занялся совершенно новым для себя направлением – протезированием.

"Существует такая проблема, что те военные, которые имеют зависимости, практически лишены шансов получить протезы. Тратить на это сумасшедшие средства никто не хочет, потому что неизвестно, чего от них ожидать. Эти люди не имеют мотивации к жизни, а чтобы овладеть протезами, нужно приложить огромные усилия", – объясняет Игорь Козанкевич.

Конечно, прежде всего – трезвость и мотивация, а потом уже протезирование. Количество таких пациентов очень ограничено, потому что помещение для центра протезирования только строится, недостаточно оборудования, специалистов. За неимением спонсорских средств "Назарет" запротезировал только четырех своих подопечных.

"А там мы планируем хоспис для ветеранов", – отец Игорь указывает на недострой с противоположной стороны будущего протезного центра. Военные с тяжелыми ранениями рано или поздно списываются с частей, поэтому больше не могут содержаться в госпиталях. Если у такого ветерана нет родных и он не в состоянии позаботиться о себе сам, он оказывается в очень тяжелом положении. Для таких и строится хоспис". Игорь Козанкевич уверяет, что потребность в этом уже перезрела.

Хотя "Назарет" все больше двигается в направлении лечения тела, Игорь Козанкевич считает, что главная их миссия все-таки работать с душой.

"Худшее – когда люди не верят, что могут измениться, – объясняет отец Игорь. – Иногда они просто не понимают, как это сделать, или отчаялись в себе. Нам важно восстановить эту веру, убедить, что это реально – с этого и начинается путь исцеления. И мы не говорим, что вернемся к тому состоянию, которое было. Мы говорим, что научим жить в том состоянии, которое есть. Зависимость – это страшная болезнь — прогрессирующая, рецидивирующая и смертельная. Есть фраза очень точная, которую я часто повторяю: каждый зависимый прекращает употреблять, но не каждому удается сделать это при жизни".