"Фурия" над Часовым Яром. Как строитель, дизайнер и экономист управляют крылатыми БпЛА

Она – разведчица. Несмотря на два сквозных ранения, возвращается к своим. Пятнадцать километров сквозь ночь. Связь со своими то исчезает, то появляется. Она не может, не должна упасть, пока не передаст флешку, на которой зафиксированы позиции врага возле Часового Яра. Она – беспилотный самолет "Фурия".

Точнее так: один из трех самолетов авиационного комплекса разведки и корректировки огня артиллерии А1-СМ "Фурия" производства украинской компании "Атлон Авиа". Одна из трех сестер. Личный позывной – "Зозуля". Вес – пять с половиной килограммов, длина крыла – два метра, рабочая высота – километр.

"Зозуля" идет на посадку, выбрасывает парашют (самолеты этого типа тормозят перед приземлением с помощью парашюта). К ней подбегает бородатый мужчина, берет на руки, говорит что-то нежное, успокаивает... Так закончился очередной ее боевой вылет.

В течение двух с половиной часов экипаж "Фурии" – пилот, оператор камеры и штурман – отслеживали движение техники врага, балансировали в потоках ветра, обходили свои и вражеские РЭБ (средства радиоэлектронной борьбы). После того как "Зозулю" обстреляли и ранили, видеосигнал почти полностью исчез.

Возвращение самолета в таких условиях – высший пилотаж для каждого из членов экипажа. В мирной жизни, чтобы добиться такого уровня мастерства, нужны годы. На войне время спрессовывается. "Фурия" с позывным "Зозуля" поступила на вооружение в батальон ударных беспилотных авиационных комплексов "Ахиллес" несколько месяцев назад.

РУБпАК "Ахиллес" – ведущее подразделение Армии дронов. Батальон находится в составе 92 отдельной штурмовой бригады имени кошевого атамана Ивана Сирко, которая держит широкую полосу фронта возле Часового Яра.

Месяц назад эксперты в сфере БпЛА вывели формулу победы: ВСУ начнут постепенно побеждать, когда беспилотные системы будут ежедневно уничтожать около 100 единиц тяжелой техники врага. Для этого и существуют "Ахиллес" и другие подразделения ударных беспилотников. Но победу приближают не только беспилотники, а и конкретные люди. Живые, уязвимые, уставшие... Разные.

Как членам экипажа "Фурии" удалось добиться наивысшего уровня пилотирования в сжатые сроки, почему они считают, что у самолетов есть души, и вообще – кто эти люди? Далее – прямая речь членов экипажа "Фурии".

Точка отсчета

Вячеслав, позывной "Кутул" (44 года, киевлянин), командир экипажа. В мирной жизни – основатель строительной фирмы

Мы назвали птичку "Зозуля", потому что она – найденыш. Комплекс "Фурия" должен состоять из трех самолетов, наземной станции, антенн и запчастей, но нам вместо трех самолетов привезли два. Один – в заводском кейсе, а второй – в картонной коробке. Тот что в коробке – "не родной". Я потом специально ездил во Львов к производителю, чтобы "перепрошить приблуду" к нашему комплексу. Так у нас появилась "Зозуля". Она уже месяцев семь с нами.

"Фурия" – надежный комплекс. Сделан специально для военных. Антенна управляется с помощью трекеров, на пульте ничего лишнего. Качество картинки – среднее, хотелось бы лучшую камеру. Но опять-таки – все надежно.

Мне есть с чем сравнивать. Я летал на "Довбуше", "Скифе", "Скаэтоне", "Ветуле", "Колдуне", "Валькирии" (разведочные и ударные БпЛА самолетного типа украинского производства. – Ред.) и других. Наибольшее достижение нашей "Фурии" – нам удалось обнаружить скопление личного состава врага, который благодаря, в том числе, и нам был уничтожен.

Крайний раз – тяжелый вылет. Нас буквально задавили РЭБ. Пятнадцать километров тянули "Зозулю" против ветра. Два с половиной часа в небе. Технические характеристики предусматривают до трех часов, но это в лабораторных условиях. Возвращаться вслепую капец как сложно. Здесь нужен опыт.

Связывало ли меня что-то с авиацией до полномасштабного вторжения?

В детстве я склеил модель самолета – Ту-134. До сих пор где-то на даче стоит. Тогда такие игрушки были в дефиците, получить такую модель было большим счастьем. Но этим мое довоенное знакомство с авиастроением в принципе исчерпывалось. Первый "мавик" увидел на фронте.

По образованию я инженер-механик, окончил Харьковскую академию железнодорожного транспорта. Пять лет работал в Киевском метрополитене, в электродепо "Дарница", был мастером участка. А потом с кумовьями перешел в строительный бизнес.

Война для меня началась так. В пять утра вскакивает жена – ей кума позвонила. Я до последнего не верил в возможность полномасштабного вторжения – какая большая война в XXI веке? Говорю жене: "Не буди ребенка, ложись спать, потому что скоро на работу!" Но какой уж тут сон...

У меня в голове дома, заказчики, отключения, проблемы... На работу пришли все сотрудники. Смотрим друг на друга – что делать. Позвонили в коммунальную управляющую компанию... Там говорят: "Какие работы, вы что, подурели? – война!" Что я тогда ощущал? Легкий мандраж. Сразу выплатили ребятам зарплату по максимуму. И разошлись: "На связи!"

Надо было что-то делать. На следующий день пошел в Киевскую больницу скорой помощи – сдавать кровь. Думаю, кровь точно будет нужна.

Выстоял очередь, сдал кровь. Выхожу во двор больницы с этим тампончиком, смотрю: люди куда-то идут. Оказалось, что там большое бомбоубежище и люди с баулами туда стекаются. Я сел в машину и поехал в военкомат. Там уже было очень много людей. Всех, кто не служил, не имел звания, записывали в ТрО. И меня записали. Так я оказался в 112 бригаде ТрО.

Среди нас было много неопытных. А у "Ахиллеса" (Юрий Федоренко, позывной "Ахиллес", командир РУБпАК "Ахиллес") уже был военный опыт – он же атошник. Потому он стал командиром взвода. А потом уже возглавил четвертую роту. Наша бригада была разбросана по разным участкам фронта. Долго стояли у Северского Донца. Знаете мост у Чугуева? Все мосты разрушены, а тот выстоял – мост жизни.

От ранений меня Бог миловал, а контузии – такое. Ну вот, стояла наша рота возле села Базалиевка. Позиция командования заключалась в том, что наша функция – просто стоять. "Ахиллесу" это не нравилось.

У нас тогда появились "мавики" и волонтерский "хорнет". И мы начали корректировать цели для артиллеристов 92-й бригады. Потом наш батальон пошел на ротацию, а рота осталась. Так началась история создания роты ударных беспилотных комплексов – РУБпАК "Ахиллес", которая сейчас стала батальоном 92-й бригады.

Государственных наград не имею. Воинское звание – старший солдат. За два года в нормальном отпуске не был. Однажды отпустили домой на семь дней. Но что об этом говорить. Мы сюда пришли не за наградами, званиями и отпусками. Мы пришли страну защищать.

Как устроено небо

Константин (43 года, киевлянин), позывной "Телескоп", пилот. В мирной жизни – дизайнер и бильд-редактор

Во время службы мне пригодились почти все навыки, приобретенные в мирной жизни. Даже в детстве. Когда-то в школе к нам в класс пришел мужчина и пригласил всех желающих в юношеский авиаклуб. Я этот клуб посещал восемь лет. Там дали мощную базу. Нас учили настоящие пилоты на тренажерах Ан-2 и Ту-154. У меня получалось и получалось хорошо.

Я очень хотел летать по-настоящему. Но из-за проблем со здоровьем этот путь для меня оказался закрытым. Затем – радиотехнический техникум и киевский университет имени Драгоманова – по образованию я учитель физики. Мне не нужно объяснять, откуда берется подъемная сила и как возникают радиоволны.

По специальности я почти не работал. Во время учебы в университете подрабатывал курьером. Как-то заносил бумаги в водоканал, и мне неожиданно предложили работу – в отделе внешнеэкономических связей. Я занимался оформлением таможенных платежей. Сидел в офисе и, когда было свободное время, осваивал дизайнерские программы.

Как-то знакомая, работавшая в известном по тем временам журнале "Галицкие контракты", попросила подменить ее во время отпуска. Далее я уже занимался дизайном в разных медиа. Кстати, навыки работы с программным обеспечением для оператора БпЛА тоже не лишние.

Всю сознательную жизнь занимался горным туризмом. Свою любовь нашёл в горах – с будущей супругой мы познакомились в походе. Даже когда дети родились, брали их с собой в походы. В какие горы ходили? Сначала Крым, потом Карпаты... Поднимались на Эльбрус на Кавказе. Монблан в Альпах. Ходили в Гималаи. Путешествовали по Высокому Атласу в Марокко.

Я привык к походной жизни. Даже такая мелочь, как спать в спальнике, для кого-то может стать проблемой. А меня не пугают ни бытовые ограничения, ни длинные переходы с грузом. При собственном весе 68 килограммов я тянул рюкзак весом 31 кг, хотя для здоровья это не очень хорошо.

Когда началась война, я пообещал жене, что несколько дней буду с ней. В пять утра мы услышали первые взрывы. В семь я, жена и двое детей уже были в машине – мы ехали к родителям жены в Винницкой области. Через три дня я вернулся. В военкомате мне дали понять, что поскольку я в армии не служил и не имею военной учетной специальности, то у меня есть время на подготовку. Ряды ТрО на тот момент были заполнены.

Сначала я пошел на обучение в "Украинский легион". Там, кстати, дают хорошую базовую подготовку. Все это без отрыва от работы – в вечернее время и в выходные. Затем записался на курсы квадрокоптеров. Теория нормальная, но практика не очень… Ее было просто недостаточно. Затем пошел на курс "Крыло" в школу операторов БпЛА "Крук".

На крыло пошел потому, что в медиа начала появляться информация, что "мавики" отживают свое. Это оказалось неправдой. "Мавики" прекрасно работают и сейчас. Но я не жалею, что пошел на крыло. Неожиданно оказалось, что я неплохо летаю...

Также прошел несколько курсов по тактической медицине. Можно сказать, что у меня был год заочной военной подготовки.

Я, конечно, параллельно работал. Каждый день возвращался с работы домой через киевский Подол, видел весь этот праздник жизни и было, если честно, стыдно. И за гуляющую там молодежь, и за себя...

Когда начали создавать роты ударных беспилотных авиационных комплексов, мой кум оказался в одном из таких РУБпАК – в Ахиллесе. Он мне по телефону говорил: "Не торопись сейчас в ТЦК, у нас скоро будут вакансии, я тебе скажу". Так я со временем и попал в "Ахиллес".

В учебке неожиданно оказалось, что я неплохо стреляю... Через некоторое время меня отправили в еще одну учебку – учиться на "Фурию".

Разочарования не было. Мне нравится – и работа, и коллектив. Мне всегда везло с коллективом. Повезло и в этот раз. У РУБпАК "Ахиллес" очень человечное отношение командиров к личному составу, нет тупой "солдафонщины". Ну а экипаж – это уже семья – мы все время вместе.

У каждого борта у нас есть собственное имя: "Рідненька", "Малеча", "Зозуля". Почему все в женском роде? А ты посмотри, сразу увидишь – девочка. "Рідненька" – потому что это родной самолетик этого комплекса, "Малеча" – самая молодая, ну а "Зозуля" – потому что в свое время нам ее подбросили вместо другого борта.

У каждой птички свой характер. По факту "характерные особенности" – это глюки, которые у каждого самолетика свои – их нужно знать и учитывать. Был случай, что в учебке птичка летала, а на фронт приехала и испугалась – подумала, что с нее уже хватит, и решила списаться. Мы ее отправили в госпиталь, то есть на ремонт.

У нас и у машины есть свое имя – "Перевертень". Не потому что превращается в каких-то существ. Просто этой зимой мы перевернулись на фронтовой дороге. Слава Богу, все целы.

А "Зозуля" у нас фартовая. Чего она на своем веку только не видела. Но каждый раз возвращается к своим. Четыре раза мы ее выводили вслепую. Последний раз тянули почти без видеосигнала. Это ужасное чувство. Когда осознаешь, что теряешь самолет, уровень стресса выше, чем при обстреле.

Как устроено небо? Как дорожное движение. Почему позывной "Телескоп"? Потому что люблю звезды и вообще небо.

Бог судит по намерениям

Вадим (33 года, трускавчанин), позывной "Мститель", штурман. В мирной жизни – экономист, бармен и строитель

Первое сильное впечатление от войны – когда увидел как упал п***р, в которого я попал из автомата. Метрах в двадцати... Я даже с ним взглядом встретился. Мне физически плохо стало. Начало тошнить. Как же это? Как будто я все понимал, но все равно мысли закрутились: о заповедях, о Боге.

Рядом со мной в траншее был побратим – Федя. Он очень набожный человек, когда-то даже в церкви служил. И он мне говорит: "Бог судит по намерениям". И я тогда постепенно успокоился: ведь у меня не было намерения убить этого конкретного дурака. Мое намерение – защитить семью и страну.

Войну я встретил в Германии, Магдебурге. Я там работал на стройке. Утром позвонила супруга. Она тогда была беременна нашим вторым ребенком. Плачет. Закрыл на работе дела и на четвертый день уехал в Украину. По дороге мы с братом пригнали машину для ВСУ.

Врать не буду: в ТЦК пошел не сразу, дождался, пока жена родит. Записали в десантно-штурмовые войска. Мне, в принципе, было все равно: я в армии не служил, представление о службе имел общее. Немного боялся тупой армейщины.

Полгода был штурмовиком. Соледар, Васюковка, Бахмут, Вербовое...

Первое ранение – в Бахмуте. Обломки мины попали в поясницу и колено. Это апрель 2023-го. Там был момент, когда ни в Бахмуте, ни из Бахмута броня уже не ездила. Надо было выходить пешком. Командир сбросил мне на планшет маршрут на Часов Яр – 17 километров. Мы собрали группу – семь человек. И я их повел.

Как вернулся из госпиталя, замкомандира роты меня поздравил с государственной наградой: орден "За мужество" третьей степени.

Когда ввели специальность "оператор БпЛА", пришел командир, принес "мавик" и сказал: "Осваивай! Ютуб, – говорит, – тебе в помощь!". Это было возле Клещеевки.

Очень быстро я понял, что на одном ютубе здесь не вытянешь. Начал искать контакты людей, которые помогли бы разобраться с этой техникой. Для меня это было что-то экстраординарное. Образование же у меня гуманитарное – я окончил Львовский университет внутренних дел по специальности экономика. Мне помогли ребята из аэроразведки батальона – отделение "Бобры".

Брат дал контакт ребят с РУБпАК "Ахиллес". Так я познакомился с будущим коллегой с позывным "Лекс". Я понял, что в "Ахиллесе" о БпЛА знают гораздо больше, чем в других подразделениях.

Во время контрнаступления я уже был оператором БпЛА. Вербовое... Помню, как работали в укрытии недалеко от одной посадки. У ребят была задача в ней закрепиться. Там был ад. Летело все и отовсюду. В считанные часы от посадки остались только веточки.

Время от времени ребята забегали в наше укрытие перекурить. Мне там жизнь спас мужчина один – медик из другой бригады – фактически закрыл собой. Он забежал, стал передо мной, закурил... И в этот момент в него попало из СПГ (станковый противотанковый гранатомет). Человек просто разлетелся, а я весь в крови и его органах.

Минут двадцать был без сознания. Когда пришел в себя, вся моя одежда была изрезана. Вокруг какая-то суматоха. И – тишина. Я понял, что глухой. Думал, что на всю жизнь. Но тут очередной взрыв – из ушей кровь течет, голова дико болит, но я слышу какие-то звуки!

И снова госпиталь – контузия.

Дали мне отпуск... Через некоторое время нужно возвращаться к своим... А своих уже нет. Кто двести, кто триста. Я уже в этой бригаде почти никого не знаю. "Лекс" предложил перевестись в "Ахиллес".

В "Ахиллесе", 92-й бригаде, я четвертый месяц. Могу сравнивать. Пока вижу одни плюсы. Это касается и коммуникации с командирами, и условий проживания.

Первые дни, когда меня прикрепили к экипажу "Фурии", ощущение было такое, как когда-то – когда командир принес "мавик" и сказал: "Ютуб тебе в помощь". Но у побратимов – Кости и Славика – было много учебных материалов.

Когда я последний раз смотрел, как "Зозуля" возвращается вслепую, как Костя самолетик антенной в небе нащупывает, то понял, что мне еще учиться, учиться и учиться.

Один самолетик мы потеряли… Страшное чувство. Ходишь несколько дней подавленный, словно один из побратимов погиб. Постоянно анализируешь: что я мог сделать, чтобы этого не произошло.

Кем буду работать после войны? Пока не знаю.