"Это не война за территории, это война за наши души". Заметки о культуре во время войны

Настоящая война культур началась много столетий тому назад. Она ведется за право украинцев называть себя нацией. За то, чтоб быть субъектом на культурной карте мира. В рамках информационного партнерства LIGA.net публикует главное из дискуссии во время форума "Дирижеры перемен" от Deloitte.

Участники разговора:

• Иван Леньо, лидеру группы Kozak System;
• Андрей Ризоль, председатель ассоциации "Содействие развитию кинематографа в Украине – смотри украинское!";
• Павел Гайдай, основатель культурного института "Міжвухами".

Павел Гайдай: С такими определениями, как, казалось бы, общеизвестные понятия: культура, человек, общество, дружба, любовь всегда есть проблема. Потому что понятия многомерны, масштабны, необъятны, а наши возможности определять действительно ограничены.

У нас есть проблема с определением, потому что над нами совершали диверсию на протяжении веков. Нас уверяли, что культура – это то, что возникло на досуге и для досуга. И такое восприятие культуры очень тормозит наше развитие.

Можно сказать, что культура – это то, что делает нас людьми, украинцами. Но если здесь остановиться, то не очень понятно, что с этим делать дальше и зачем это все.

Мы живем в мире, строящем наш мозг с помощью смыслов. Мы воспринимаем мир посредством смыслов. Если мой мозг не знает, что такое бутылка, то я увижу, скорее всего, что-то другое, что я знаю или что состоит из того, что я знаю.

Культура – это система смыслов. И у культуры есть очень четкая задача. Культура делает из ребенка человека. Есть феномен детей-Маугли, то есть детей, которые в раннем детстве оказались среди животных и выжили там. Этот феномен много исследовали. И оказывается, что ребенок, который на время выпадает за пределы системы смыслов, дальше не может быть полноценным человеком. Остается полуживотное, примат, кто угодно, но не человек. Поэтому можно сказать, что система смыслов, культура, делает из человека человека. Что-то созданное людьми, не природой, делает из нас людей.

Разные культуры формируют разное восприятие мира. И реальность одна, но носители разных культур живут в разных мирах. И украинская культура творит свой, украинский мир, непохожий на немецкий, японский, британский, русский, любой другой. Иной. И украинцы иные, отличные от других.

Выходит так, что культура – это система смыслов, которая делает из человека человека, а украинская культура делает нас, украинцев, отличными от других.

Иван Леньо: Я всегда думал, что культура – это когда ты стоишь с собеседником, которому тебе очень хочется дать в морду, но ты жмешь ему руку, улыбаешься и говоришь: спасибо, очень приятно было с вами познакомиться.

Сегодня я бы несколько изменил лозунг "Война культур". У нас не может быть больше никаких общих или культурных акций, которые можно было бы назвать войной. Все, что происходило в культуре, происходило до 24 февраля. Тогда были возможны какие-то бои, круглые столы, панели.

Еще в 2015 году мы были инициаторами петиции к Петру Порошенко во время войны полностью закрыть информационное пространство от России. Нас не поддержали. Но это была попытка бороться с влияниями российской культуры.

Мы все упустили на информационном уровне, на культурном уровне. Россия победила здесь до 24 февраля. Уже второй год войны заканчивается, а у нас первое место в Spotify Украины занимает русскоязычная песня.

Сегодня нам нужно оградить себя железобетонным забором от всего имперского.

Павел Гайдай: Я не согласен, что мы проиграли войну до 24 февраля. В действительности мы ее выиграли. Вот такие люди, как Иван, люди культуры, сделали так, что мягкая фаза войны, когда Россия хотела, чтобы мы сами захотели быть россиянами, была проиграна Россией. И именно поэтому началась кинетическая фаза. Если бы они не проиграли мягкую фазу, мы бы здесь по-русски сейчас говорили и думали, как нам в Москве продавать свои товары. А благодаря людям культуры мы остаемся украинцами сегодня.

Андрей Ризоль: Я поддержу Павла, что в принципе войну культур мы выиграли. Статусом на сейчас. Почему? А вы вспомните, что было в начале войны: первые два месяца мир смотрел, что будет. И пока украинцы не проявили волю, мир размышлял: поддерживать или не поддерживать. Что такое воля? Это прямой продукт культуры. И что же тогда доминанта? Доминанта, что как раз украинская культура, как она есть, долюбленная, недолюбленная, профессиональная, непрофессиональная, создала эти предпосылки и конкурентные преимущества, силу духа, волю, которая помогла в конце концов украинской нации выстоять.

Любой наш герой просто говорит: культура – это оружие. А классик украинского кинематографа Михаил Ильенко вообще добавляет, что культура – оружие массового уничтожения.

Представьте себе военного, новобранца или семьи внутриперемещенных лиц – им нужно брать где-то мотивацию. Мотивация для военных – это очень важная вещь. И когда я вижу, что до кинопоказа или после кинопоказа стоят бойцы, чтобы прикоснуться к Аде Николаевне, поговорить с Богданом Михайловичем, сфоткаться с Ахтемом Сеитаблаевым или пошутить с Ирмой Витовской (в туре "Кино ради победы" задействовано около 33 кинематографистов) – это чрезвычайно важно. Именно из этого берется мотивация, это даже упрямство для того, чтобы бороться дальше, идти вперед и побеждать.

Добавлю одну цитату из проекта "Культура vs война". Кобзарь Тарас Компаниченко, тоже с первых дней войны ушедший в армию, очень просто определил, что современная война – это война технологии и духа, духа и технологии. Даже если есть технологии, а нет духа, убежденности, что ты прав, что ведешь войну за свою землю, за семью, за традиции, за культуру, то, конечно, здесь никакая технология не поможет.

Иван Леньо: Почему я говорю, что мы проиграли информационную войну? На каждом концерте я прошу людей поднять руки, кто в 2014 году воевал за Донецкую и Луганскую области. Почему? Потому что российская пропаганда сделала все возможное для того, чтобы мы с вами представляли себе, что в Донецке и в Луганске живут сепары, сторонники русского мира, и, в принципе, зачем нам возиться: давайте отдадим и заживем счастливо. Было? Было.

Мы войну за понимание государства, за каждого украинца, проживающего на любой территории Украины, проиграли.

Когда мы ездили в 2014 году играть для 10-й горно-штурмовой бригады, мы увидели, что в каждом селе Луганской и Донецкой областей люди разговаривают на прекрасном украинском языке. Возможно, даже чище, чем у меня западняка. И я тогда еще сказал: что-то здесь нечисто.

Я знаю людей, которые до сих пор хватаются за телеграм-каналы и смотрят, когда война закончится. А это значит, что этот человек не принадлежит движению сопротивления и, в принципе, потерялся. И это очень небезопасно для психики. Такие люди могут очень плохо кончить.

Когда врага выгнали из Киевской, Житомирской, Черниговской и Сумской областей, мы с ребятами встретились и поняли: попробуем сыграть первый концерт. И вот этот первый концерт, который состоялся во Львове, стал для нас знаковым в понимании следующего. После концерта большое количество людей подходило, плакало, обнималось, рассказывали свои трагедии персональные. С тех пор я понял, что мне надо между песнями рассказывать людям ту правду, которую знаю я, чувствую я, потому что я хочу победить, у меня есть определенный багаж исторических знаний, и самое главное – я люблю свой народ. Искренне. Разных. Как когда-то сказал Виктор Ющенко, других украинцев у нас нет. Мы должны работать с теми, кто здесь. С тех пор мы сыграли 201 благотворительный концерт.

Мы не в зоне боевых действий, но мы на фронтах. Почему? Потому что слово убивает, песня убивает и сегодня буквально убивают людей культуры. Вспомните Вакуленко, детского писателя из Изюма и вспомните Ивасюка. Враг не разбирает кто ты, культурный деятель, банкир или учитель.

И именно то, о чем говорил Павел, это война не за территорию. Им не нужны наши территории. У них своих полстраны – вечная мерзлота. У них своего необработанного очень много. Это война за наши с вами души. Это можно видеть и по тем оккупированным городам, куда они заходили. Как они вели себя с украинцами, как изменялась риторика причин их вторжения. Сначала была одна, потом другая, третья. Сейчас они уже даже не скрывают, что цель — уничтожить Украину и украинцев как единственных, кто на постсоветском пространстве сказал России "русский военный корабль иди на х...й".

Не надо думать, что если ты не держишь автомат в руках, у тебя должны быть угрызения совести. Не всем дана такая возможность. Люди боятся, это нормально, но фронт – это 95% обеспечения. И обеспечение здесь может быть разным. Так вот мы, Kozak System, обеспечиваем людей верой, правдой.

Павел Гайдай: На одной планете существуют разные культуры, формирующие разных людей, которые по-разному воспринимают мир, понимают его и по-разному мыслят. И эта инаковость полезна для всех. Потому что украинцы, например, точно развиваясь, найдут отрасли, где наша инаковость родит лучшие решения в мире. И это будет очень полезно для других культур, которые могут одолжить, взять, приобрести, поменяться с нами. Так же и мы смотрим на инаковость других культур и берем что-то себе. И это нормальный обмен, взаимодействие, когда все выигрывают.

Есть другие способы взаимодействовать. Например, соперничать или конкурировать. Предельное состояние конкуренции – кинетическая война, которую мы переживаем. Если вернуться к субъектности, то субъект сам описывает свое будущее. И обеспечивает его сам.

Мы сами выбрали, какое будущего хотим. Мы хотим быть свободными. Но сможем ли мы сами это сделать сегодня? Выходит, что нам нужна поддержка. Должен вернуться к первому тезису Ивана, что мы проиграли в определенный момент культурную войну. Мы ее проиграли, когда не стали субъектами. Когда оставались зависимыми. И когда сделали себя слабыми. И сейчас нам, вероятно, без партнеров будет сложно. Итак, сегодня мы не субъектны. Но мы хотим быть субъектами. Мы за это воюем. Мы идем туда. И получается, что субъект рождается не где-нибудь в Штатах, Британии или в какой-то другой стране, которая хочет из нас сделать субъекта. Субъекта нельзя сделать. Он должен создать себя сам.

Нам нужно работать над собой здесь и сейчас, чтобы мы могли на равных общаться с другими культурами. Мы должны развивать себя, чтобы предлагать что-то самое лучшее в мире от себя другим культурам. Тогда это будет субъектная позиция, которую мы сами избрали.

Сегодня мы выполняем другие роли, которые мы не выбрали. Выполняем, потому что не можем не выполнять. Мы не избрали роль военного полигона или того, кто поставляет будущих носителей других культур, которыми могут стать наши дети, если останутся в других странах и не вернутся сюда.

Нам есть что предложить даже сейчас, потому что инаковость полезна, ценна. Но наша инаковость обогащает другие культуры. Их мир становится богаче.

Здесь нет сравнения, шкалы: от какой-то примитивной культуры до очень развитой. Все культуры разные. Наши художники, музыканты, ученые, бизнесмены несут то новое, чего другие культуры сами создать не могут. И это будет ценно. Вопрос только в том, как долго мы будем существовать. Если будем несубъектными, пожалуй, недолго.

Мы ищем пути развития экономики, которую, конечно, нужно развивать, потому что нам нужны ресурсы, чтобы выстоять. И не только в этой войне, но и в грядущей войне, если представить, что такое возможно.

Развитие экономики мало, по сути, зависит от процентных ставок, от налоговой политики. Развитие экономики в огромной степени зависит от инноваций. Рождаем мы инновации или нет. Экономические инновации, в ом числе. Инновации – это продукт мышления. Инновации нужно помыслить. А чтобы помыслить, нужно иметь базу современных смыслов, сложную, очень детально описывающую мир. То есть надо иметь культуру, способную дать тебе базис, на котором помыслишь новое.

Если мы будем одалживать, то будем всегда плестись в хвосте. Потому что мы одалживаем то, что другие культуры уже создали, они уже пошли дальше и творят новое, а мы только пытаемся одолжить.

Должны создавать свое, а своё мы будем создавать, если будет развиваться наша культура. Для того чтобы обогатиться, нужно сначала обогатить свою культуру. Фокус в развитии экономики не в самой экономике.

Мы находимся в войне, в которой нам нужно побеждать, и будут еще ситуации, потребующие от нас готовности дать отпор. Если такая готовность будет, будет мир. Не будет такой готовности, пожалуй, будем страдать и дальше от войн. Должны развивать экономику, инновации и не потерять то, что делает нас другими, — чтобы любую будущую войну нельзя было с нами начать, потому что она будет обречена на проигрыш. Очень опасно, защищаясь, стать таким, как нападающий на тебя.

Иван Леньо: Я хочу, чтобы каждый осознал уникальность сегодняшнего момента. Мы можем быть не только свидетелями победы, но и участниками победы. Не все люди, которые сегодня в пикселе, ее творят. Сегодня ее творит каждый украинец. И если каждый украинец почувствует себя участником движения сопротивления, у нас дела пойдут к лучшему. Что можно делать бизнесу? Конечно, донатить. Конечно, включать свои ресурсы менеджмента для того, чтобы Вооруженные Силы Украины также становились более эффективными.