Утро, "граница", Крым

Я часто езжу в Крым. Но гораздо реже, чем хотелось бы, даже теперь. Потом объясню.

Стресс начинается задолго до поездки. Собраться, ничего не забыть, особенно из документов. Однажды забыла детский загранпаспорт, и пришлось ночевать с дочкой в Новоалексеевке, пока его не передали следующим поездом.

"Граница" - я это слово всегда беру в кавычки. На самом деле ее там нет и не должно быть никогда. Фантомное образование, зыбкое и без правил. Будет противно и унизительно, ты знаешь это заранее и только надеешься, чтобы прошло побыстрее. О том, что может быть и опасно, что каждый твой комментарий "Крым – Украина" на фейсбуке теоретически тянет на статью УК РФ, на месте как-то забывается. Не до того.

Подъезжаем. Если со стороны Новоалексеевки, то на дребезжащей легковушке гонщика-таксиста из местной мафии, с которой, честно признаются украинские чиновники, ничего нельзя сделать. Если из Херсона или прямо из Киева – на чистеньком микроавтобусе перевозчика, работающего под одним брендом с крымским коллегой. Там, где государство с помпой самоустранилось в 2015-м, отменив поезда и автоперевозки прямо накануне Нового года, наросли серые схемы, это естественно. Людям же надо ехать.

Зачем?.. Я помню, я объясню.

Теперь надо быстро занять очередь, пока не подъехал следующий автобус. Счастье – проскочить поскорее хотя бы наших, докопаться до чего-либо могут и они. Как-то раз долго расспрашивали, на пенсии ли мои родители и знаю ли я в Крыму кого-нибудь из силовых структур; но в этот раз обходится без лишних вопросов. Теперь – переход пешком. Около километра – на Чонгаре, чуть меньше – на Каланчаке. В хорошую погоду и без вещей неплохая прогулка, но погода бывает разной, а вещей – много. Люди идут, поправляют ремни рюкзаков, катят кофры, ведут детей. По дороге проезжают машины, которым запрещено останавливаться в буферной зоне. На обочинах предупреждения о минах.

"Российское" КПП. Пограничник в камуфляже спрашивает о прописке, раздает миграционки и почему-то в этот раз не копается в вещах и не проводит металлоискателем по телу; тут все время меняются правила, поступают, наверное, все новые директивы, а может, ему просто лень. Снова очередь, и миграционку лучше заполнять на весу, а не за стойкой, чтобы не оказаться в хвосте – тем, у кого крымская прописка, миграционки не нужны. На паспортном контроле требуют снять головной убор и долго, по инструкции, сверяют с лицом фотографию. Однажды после этого меня спрашивали, бывала ли я в Санкт-Петербурге, меняла ли фамилию и есть ли у меня сестра.

Сейчас – только стандартное:

- Цель поездки?

- К родителям.

Я всегда так отвечаю, но это не вся правда.

Вещи выезжают на транспортерной ленте, иногда после этого требуют открыть кофр, иногда нет. И по узкому коридору, огороженному высоким зеленым забором-клеткой – такие сейчас везде, и я физически не могу их видеть! – выходишь на ту сторону. Дальше автобус, маршрутка, такси, на разных КПП свои нюансы, и вам не нужно их знать, если вы не ездите в Крым.

Действительно, зачем?..

В автобусе люди выдыхают, отзваниваются близким, расслабляются, начинают общаться. Многие ругают новую «российскую» действительность в Крыму, примерно так же, как ругали бы плохую погоду – это данность, с этим надо как-то жить. Кто-то непременно хвастается, как удачно провез контрабанду, сало или колбасу. Шоколадки "рошен", кстати, спокойно можно провозить, вопреки мифу, распространенному на материке. Мифов о Крыме нынче много, это еще самый безобидный.

Так вот.

У каждого есть свои причины ехать или не ехать в Крым. Свои обстоятельства, свои страхи, свои убеждения, свои долги и своя ответственность; многие, наверное, не рефлексируют вовсе, просто едут, потому что так сложилась жизнь. Тут, на "границе", далекими и нелепыми кажутся спекуляции по типу "патриот не ездит в Крым". Реальность – совершенно другая, сложнее и проще одновременно.

Я еду в Крым не только потому, что здесь родители, дом, сад и виноград. Я приезжаю, потому что люблю его, потому что мне хорошо только здесь. Через боль, через постоянный стресс, каждый раз – как в последний. Крым – это не машина, которую у меня отжали и дают иногда поездить, как афористически выражаются "патриоты". Это любимый человек, который попал в беду. Я не могу ему помочь, не могу освободить – но могу быть рядом. И это, вопреки всему, дает счастье и силы.

Я тоже провезла контрабанду – семена цветов. Они сейчас прорастают на окне.

• Читайте также: Свобода и предательство