Страна победившего Антимайдана

В Минске посадили в тюрьму двух журналисток. За репортаж с митинга. Их призыв к протестующим быть осторожнее прокуратура расценила как подстрекательство и потребовала два года тюрьмы для каждой. Суд артачиться не стал.

Чуть позже за решетку отправили журналиста и врача. За то, что доктор передал прессе данные о том, что убитый силовиками протестующий был трезв. Это шло вразрез с заверениями Александра Лукашенко, который списывал гибель человека на алкоголь.

Опыт соседней страны довольно недвусмысленно иллюстрирует, чем могло обернуться поражение Майдана. В какой-то момент протест превращается в двухколесный велосипед: если он остановится, то упадет. Значение имеет лишь готовность отвечать на вызовы. Режим и протестующие последовательно повышают ставки. И тот, кто первым бросит карты на стол – терпит поражение.

Украинский протест не был обречен на победу. В каждый конкретный момент времени его судьбу решали люди. Те, кто выходили на улицу. Те, кто привозили лекарства и продукты. Те, кто были готовы оборонять протест от силовиков и "титушек". На постсоветском пространстве молчаливая фронда не работает. Тот, кто побеждает в противостоянии – получает шанс определить этический контур страны.

Те, кто потерпел поражение на Майдане семь лет назад, до сих пор пытаются играть в сослагательные наклонения. Говорят о сломе процедур и пренебрежении демократией. Ставят Майдану в вину утрату Крыма и Донбасса. Но все эти разговоры призваны отвлечь внимание от главного. Майдан был единственной преградой для узурпации власти.

К зиме 2013-го она уже почти случилась. Власть спорила лишь о финальной редакции сценария. Кто-то предлагал отдать выборы президента на откуп парламенту. Кто-то – повысить возрастной ценз для кандидатов. Если бы улица не вмешалась, четвертый президент вполне мог бы оказаться для Украины последним.

Если бы протест потерпел поражение, следующие годы мы могли бы прожить по сценарию Беларуси. Активистам грозила тюрьма. Оппозиции – эмиграция. Независимой прессе – уничтожение. России не было бы нужды вторгаться в Крым и на Донбасс – по той простой причине, что ей досталась бы вся страна.

Это было бы неизбежно. Потому что расправа над оппозицией неминуемо бы отрезала Виктору Януковичу путь на запад. В подобных условиях он был бы обречен свалиться в подставленные ладони Кремля. Подобно тому, как сейчас в них окончательно угодил Александр Лукашенко. Украинские оппозиционеры в изгнании давали бы интервью европейским телеканалам, а Брюссель согласовывал бы санкции против функционеров Партии регионов. Только это уже ни на что бы не влияло.

Когда сегодня украинская партия Кремля пытается обвинить Майдан в "утрате территорий" – это еще одна подмена понятий. Потому что семь лет назад не было в Украине центра силы, который принимал решение о начале Майдана. Не было человека, у которого в руках был рубильник уличного протеста. В отличие, кстати, от ситуации с Крымом и Донбассом – где решение о военном вторжении принимал один-единственный обитатель Кремля. Вопрос "Чего вы добились Майданом?" имеет конкретный ответ: прогнали узурпатора. А вся остальная череда событий стала итогом попытки Кремля воспользоваться ситуацией.

И нет ничего удивительного в том, что отношение к Майдану стало в Украине ценностным лакмусом. Тестом на своих и чужих. Украинский протест и война вычеркнули партию Антимайдана из представления о норме и отказали им в праве на легитимность. В праве на мнение и в праве на голос.

Беларусь – это лучшая иллюстрация того, что ждало бы нашу страну, если бы протест проиграл. Это не значит, что Украина навсегда потеряла бы шанс вырваться с постсоветской орбиты – как не потеряла его и соседняя страна. Но мы можем лишь гадать, сколько бы нам пришлось ждать нового окна возможностей. И в тот момент, когда оно снова бы появилось – война стала бы неизбежной.

Потому что империи не любят отпускать без боя то, что считают своим.

Специально для Крым.Реалии