Путин, давай на Венесуэлу!

Иногда даже великие диктаторы отступали.

Сталину пришлось отказаться, например, от планов захвата Персии. Мао в конце концов пришёл к необходимости диалога с США. Каддафи признал, что стоит наладить отношения с Западом, хотя это и дорогое удовольствие, прежде всего, для диктаторского самолюбия. И даже малыш – ну, по меркам других несменяемых глав государств – Ким Чен Ын пересмотрел правила отца и деда и начал аграрную реформу, вернувшую частный интерес в сельское хозяйство.

А вот Путин сопротивляется, не желая отступать ни в мелочах, ни в крупных вопросах. Почему? Возможно, это и есть особый русский путь. А возможно – он так и не смог почувствовать себя в Кремле полноправным хозяином, болезненно переживает свою случайность в главном кабинете страны и поэтому боится, что какая-нибудь уступка хотя бы кому-то в стране или в мире может стать той самой роковой демонстрацией слабости, за которой последует утрата власти.