Прагматика не-капитуляции: как бороться с агрессором дипломатией

Конфликт на Донбассе не удалось решить или хотя бы заморозить кавалерийским наскоком – тем более наскоком, лишенным каких бы то ни было новых идей. Ситуация предсказуемо движется к реализации наиболее безопасного и предсказуемого для всех сценария, которым выступает сохранение нынешнего состояния конфликта низкой интенсивности.

Изначально было ясно, что изменить что-то в этой траектории будет очень сложно. Слишком высокая цена, и внешняя и внутренняя. Конфликт уже слишком интегрирован в политические структуры и схемы Украины, России да и региональной безопасности. К нему привыкли, его научились использовать. Удобнее и выгоднее учиться использовать его и дальше, чем сталкиваться с рисками, неопределенностью и в конечном итоге политической ценой любого варианта урегулирования.

Продолжение конфликта в нынешнем виде, конечно, тоже имеет свою цену – и теперь, после неудачной попытки найти легкий компромисс – эта цена для нас вырастет. Слишком много авансов и намеков было сделано нашим международным партнерам, чтобы попробовать сыграть с ними в ту же игру, что и с украинскими избирателями и уходить от ответственности за счет абстрактности обещаний.

Статистика последних десятилетий и современное состояние международной политики подсказывают, что продолжение конфликта в текущем состоянии в течение нескольких лет, а возможно и десятков лет, выступает базовым сценарием, так называемым «состоянием-аттрактором». Время тоже играет на стороне такого развития событий: с каждым годом реинтеграция оккупированных территорий становится все сложнее по разным причинам.

Это означает, что следующие попытки изменить что-то в конфликте, кем бы из украинских президентов они не предпринимались, потребуют большей подготовки и учета опыта предыдущих ошибок. Вообще-то, конечно, лучше, особенно в нашей непростой ситуации, учиться на основе теории, а не на собственных ошибках. Но если все-таки мы продолжим в традиционном духе, то основных таких ошибок можно отметить три.

Во-первых, мы вошли в переговоры без глубокого понимания интересов оппонента, и, вполне вероятно, без полного понимая собственных интересов. Общеидеологические разговоры на тему того, как Россия стремится уничтожить украинскую государственность, хороши для внутреннего употребления, а для переговоров нужна конкретика и прагматизм. За жесткой переговорной позицией России – она тоже не про государственность, а про закрытие вопроса с Крымом и возврат Украины к внеблоковости – стоят более конкретные интересы и следующие цели. Именно для более полной их картины важным было прямое общение между президентами и вообще как можно более открытый обмен информацией по этим вопросам. Более глубокое изучение России, понимание механизмов ее политики необходимы для любых переговоров с ней.

Во-вторых, у нас наблюдается явный дефицит долгосрочного видения – как двусторонних отношений с Россией, так и общей структуры безопасности в Европе и места Украины в ней. Тактические шаги вроде обмена людьми, разведения войск или установления перемирия, ведут к более широким условиям решения конфликта и к установлению в Европе новых правил игры. Именно эти правила интересуют европейцев и американцев, и мы должны знать, какие правила выгодны нам. В-третьих, ни у нас, ни у россиян не было целостной логики переговорного процесса, а вместо нее получились спонтанные обсуждения отдельно взятых вопросов. Основы теории переговоров: продолжать интегративную фазу до последнего, и потом переходить к торгам распределения. Ни один из элементов конфликта, за исключением обмена удерживаемыми людьми, мы не смогли представить как общую проблему, требующую совместных усилий для решения. Фактически, интегративные переговоры закончились 7 сентября. Дальше началась игра «кто кого первым обманет», в условиях которой идти на любые уступки слишком дорого.

Так называемые «проблемы с коммуникацией», упоминаемые у нас повсеместно в качестве статьи для списания всех ошибок, как раз не играли принципиальной роли. С одной стороны, коммуницировать было нечего. С другой, никакой способ и формат общения на такую болезненную тему не снижал бы внутреннего политического давления на президента. Тема конфликта на Донбассе давно стала важным элементом внутренней политической жизни в Украине, источником постоянных обвинений в предательстве национальных интересов и инструментом манипуляции общественным мнением. Очевидно, была недооценена роль тех, кто заинтересован в продолжении конфликта в текущем виде и не заинтересован ни в каком урегулировании вообще.

Труднее всего преодолевать силу трения покоя. Вести переговоры из слабой позиции тоже сложно. Вполне может быть, что очередные пять-семь лет Украина сможет использовать для того, чтобы стать сильнее – в первую очередь в плане эффективности и институций – но может быть и обратное. И тогда мы снова вернемся к проблеме решения конфликта, но в иных условиях. С шансами совершить новые ошибки.

• Читайте также: Донбасс как "удавка" для президента Зеленского