Павел Казарин: Гадкие лебеди Владимира Путина

Специально для Радио.Свобода

На российские улицы выходит протестовать поколение детей. Те, кто успел родиться при Владимире Путине. Те, кто рос в эпоху "вставания с колен". Власти возмущены, грозят карами соцсетям, ищут заговор и намекают на последствия. Ничего удивительного. Если дети отвергают то, что было выстроено родителями, то это выглядит как пощечина.

С их родителями российская власть успела договориться. Еще в нулевые, когда предложила им социальный контракт. Родители отказались от прав и свобод в обмен на стабильность и рост доходов. Особенно недоверчивых, Кремль пугал девяностыми, уверяя, что только они рождаются из демократии и гласности.

Но это сравнение все хуже работает для нынешних подростков. Они сами – дети девяностых. Их сложно напугать словом, которое не несет для них ассоциаций. Зато всю свою жизнь они наблюдают страну, последовательно закручивающую гайки. Российская власть стареет вместе с президентом – и в результате с каждым годом становится все менее гибкой и все менее адаптивной. Более того – она становится все более антимолодежной.

Те, кто в России только успел получить паспорт, всю свою сознательную жизнь провели в посткрымской реальности. Падал курс рубля. Спортсменов ловили на доппинге. Кондовый патриотизм лился с экранов. Их учителя фальсифицировали выборы. Их родители лицемерно отмалчивались.

Все эти годы их страну ловили на преступлениях. Ханжество становилось нормой. Договор, заключенный родителями, аукнулся молодежи госпропагандой и доносами. Заколоченными социальными лифтами и цензурой. Власть может быть уверена, что свою часть договора она исполняет. Но она заключала его не с ними.

Теперь все официальные рупоры будут уверять, что закулиса готовится "использовать детей". И это самый идиотский способ реакции на ситуацию. Потому что выход на улицу для молодых – это заявка на субъектность. Заявка на право быть услышанными. А отказ в этой самой субъектности ("вы не самостоятельны и вас используют") – лишь выполнит роль бензина для этого котла настроений.

Все, что им готов предложить Кремль, – это образ прошлого. Либо образ "величия", найденный в советских закромах и слепленный по имперским лекалам. Либо образ "лихих девяностых" – как антитезу стабильности. У власти нет образа будущего – потому что она не мыслит этой категорией. Она пытается реанимировать имперский труп и искренне недоумевает, почему подобное не приводит в экстаз тех, кто помладше.

Поколение детей выросло в сословном обществе. Социальные вершины облюбовали те, кому повезло. Показная роскошь всех, кто нашел себе место под солнцем. Запрос на справедливость обречен быть без ответа. В том числе, и на справедливость социальную.

Год назад им сказали, что Путин может просидеть до 2036 года. Те, кто родился в год его первой присяги, успеют к тому моменту разменять четвертый десяток. Прекрасная забетонированная реальность, в которой время работает против тебя. В которой даже улицы Беларуси выглядят как торжество свободомыслия.

Теперь российские власти ищут в происходящем происки закулисы. Что и неудивительно. Сама попытка убить оппозиционера Алексея Навального с помощью химического оружия означает, что его статус для российских властей окончательно изменился.

Отныне он не "свой бунтарь". Отныне он "агент влияния" и "предатель". А потому любой протестный митинг под его знаменами теперь воспринимается в Кремле не как доморощенное возмущение, а как импорт нестабильности. А это уже не полицейская задача, а военная.

И самыми жалкими на этом фоне выглядят родители. Те самые, что обменяли двадцать лет назад свободу на холодильник. Причем не только свою, но и свободу следующего поколения. И теперь они старательно ищут тех, кто вынудил поколение детей выходить на протесты. Что ж, для них есть хорошая новость.

Достаточно подойти к зеркалу.