Маятник Зеленского. Почему закрытие телеканалов Медведчука предотвратило третий Майдан

2 февраля 2021 года войдет в историю национально-освободительной борьбы как знаковая дата. Президент Владимир Зеленский нанес мощный удар по внутренним пособникам оккупантов. Но главное достижение нам еще предстоит осознать и прочувствовать. Инициированная им приостановка вещания трех медведчуковских каналов запустила процесс консолидации украинского общества.

Пока сложно оперировать конкретными цифрами. Свежих социологических данных нет, а все рейтинги политиков, составленные на основании опросов, проводившихся до 2 февраля, можно выбросить в корзину. Решение Зеленского сильно изменило электоральный ландшафт. Учитывая, что запрещенные телеканалы занимали менее 5% вещания и до 1% телесмотрения, Зеленский приобрел больше сторонников, чем нажил противников.

Неожиданно президент, от которого никто ничего не ждал, объединил самых разных людей – от либералов-центристов до радикальных патриотов. Такого единства не было последние лет пять, со времен горячей фазы войны на Донбассе. И это невероятный, качественный переход, значение которого еще не осознало ни общество, ни политики, ни, возможно, сам Зеленский.

Диагноз

Давайте проведем мысленный эксперимент: отмотаем киноленту времени на несколько дней назад, вспомним как выглядела страна до 2 февраля. Основная социальная характеристика: разобщенность. Избиратели не доверяют политикам, политики – избирателям. Все критикуют всех.

Камней преткновения множество: политические, мировоззренческие, социальные, языковые... А поводов объединиться нет или почти нет. Информационный штиль: ни одна новость не вызывает эффект разорвавшейся бомбы. Кажется, больше не существует тем, способных вывести людей на улицы или проявить иную гражданскую активность.

Во время карантинной спячки каждый как бы спрятался в свою норку, отгородился от внешних опасностей, утратил интерес к большому миру. В лучшем случае поддерживались отношения внутри небольших сообществ – семейных, профессиональных, субкультурных.

Политики стали нудны. Деятели культуры развивали свои дискурсы, малопонятные остальным. Например, спорили о скандале с Джоан Роулинг в каких-то барах на Подоле. Проблемы врачей мало у кого вызывали интерес. Хотя именно от врачей зависела и продолжает зависеть жизнь каждого. Волонтерское движение угасало. Гражданский активизм начал вырождаться. Градус общественного интереса к любой теме критически снизился – если судить по количеству просмотров статей и новостей почти на каждом сайте.

Такое состояние общества – болезнь. Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет, предсказавший основные катастрофы XX века считал: "...Обособленность гораздо более грозный симптом распада, чем сепаратистские национальные движения и территориальная рознь".

Ортега ввел понятие "социальная эластичность" (солидарность) – передача импульсов от одной социальной группы к другой. Разобщенность – это утрата социальной эластичности. Противоположное явление – солидарность, которая как бы умножает жизнь отдельного человека на жизнь остальных людей.

Когда утрачивается "социальная эластичность" общество начинает разлагаться: "Любые, даже титанические усилия, предпринятые на одном участке социального тела, не находят отклика даже рядом, оборачиваются пустой тратой сил и в конце концов затухают там же, где родились".

Колесо истории

В истории независимой Украины было несколько вспышек солидарности и такое же количество периодов общественной апатии, то есть утраты социальной эластичности. Самый яркий пример солидарности – Майдан и война. Расцвет волонтерского движения, подъем национального самосознания, время когда миллионы людей ощущали себя кусочками смальты огромной исторической мозаики.

Майдану предшествовала эпоха Януковича – фаза глубокой апатии. Переход из одного качественного состояния в другое произошел почти мгновенно. Ни один социолог, ни один политолог предсказать ход событий тогда не смог.

Когда начался период  последней апатии? Первое что приходит на ум: общественный раскол спровоцировали президентские выборы весной 2019 года. Но это не так. Выборы действительно обозначили множество водоразделов между людьми по социальным, региональным и прочим признакам. Но разложение началось раньше – когда сворачивались реформы, а борьба с коррупцией превратилась в пустые слова.

В психологии отношений и социальной психологии хорошо известен эффект маятника. Это когда симпатия сменяется антипатией. Или когда солидарность переходит в апатию. Эффект маятника – это частный случай гегелевского закона "отрицания отрицания", согласно которому исторический процесс развивается по спирали.

По мысли Гегеля, любое понятие, явление или феномен в своем развитии проходит три стадии: тезис, антитезис и синтезис. Как в споре философов: один делает некое утверждение, второй его оспаривает, затем они возвращаются к исходному пункту, но с учетом контраргументов. Таков один виток диалектической спирали.

Если Майдан это тезис, то период позднего Порошенко и большая часть правления Зеленского – антитезис. Ситуация, когда, выражаясь языком Гегеля, понятие достигает своего инобытия. Коррупционные скандалы, реванш антимайдановских сил, сворачивание реформ, возвращение в публичную политику фигур из окружения Януковича, наконец, социальная апатия – все это антитезис и инобытие Майдана.

Что может следовать из этого философского анализа? То что новый вираж на диалектической спирали неизбежен. Но – когда? Еще несколько дней назад можно было бы сказать, что в Украине каждые десять лет происходит Майдан. Стало быть, тектонический сдвиг возможен в 2024 году – в аккурат к очередным президентским выборам. А до этого –  спячка, карантин и, как говорил Янукович, "стабильность".

Но произошло нечто непредвиденное.  Решение Зеленского о закрытии телеканалов Медведчука вызвало информационную бурю, разбудившую социальное тело. Перевернутся на другой бок и вновь уснуть уже не получится. Иллюзорный баланс сил нарушен.

Непонятно ведь, чем это все обернется. Как отреагирует Путин, не заступится ли за кума? Как поведут себя наши военные? Куда делись волонтеры? Что за скандал в Минобороны? В каком состоянии наша экономика? А с энергетикой что еще стряслось? Как много вокруг всего интересного!

Придется выбраться из норки, понюхать зимний воздух, понять откуда ветер дует и что делать при том или ином развитии событий. А как дела в соседней норке? Что скажет соседушка? Ау! Не болен ли, не обижен ли? Мелкие обиды, какие-то там фейсбучные срачи ведь можно и забыть перед лицом реальных угроз... Но неуютней всего сейчас должно быть самому президенту.

Вопреки всему

Решение Зеленского не было ни спонтанным, ни эмоциональным. О том, что президент долго планировал эту спецоперацию свидетельствует то, что он анонсировал разбор полетов с медведчуковским медиахолдингом в одном из интервью еще год назад. Добавим сюда работу СБУ, собиравшей досье на партнера кума Путина – Тараса Козака. А также оперативное взаимодействие с посольствами и представителями администрации Байдена. И все равно вышло неожиданно.

В действиях президента определенно есть логика, но она темна. Все выглядит так, будто он устроил заговор против себя самого. Ведь непонятно же: если он в противостоянии со страной-агрессором дал понять обществу, что он на стороне Украины, то как и зачем тогда в его окружение попали люди, связанные с пророссийской ОПГ, некогда сколоченной Януковичем?

Например, какова роль в президентской свите Олега Татарова? Это, напомним, один из друзей и адвокатов  Андрея Портнова. Последний, кстати, уже обвинил президента в узурпации власти. Как объяснить заангажированность генпрокуроки Ирины Венедиктовой, которую она проявила в деле Стерненко и в прочих резонансных делах. Крайне противоречивой выглядит и фигура главы ОП Андрея Ермака. Эти и другие государственные деятели остаются на своих боевых постах. В какую сторону они теперь будут стрелять – загадка. 

Экстремальных вопросов много. Не подвел ли президента инстинкт самосохранения? Сможет ли он следовать своему же политическому выбору или отступит? Нет сомнений, что на него будут оказывать жесточайшее давление внешние враги и внутренние друзья. А если он отступит, то не сметут ли его те самые общественные силы, которые он же и пробудил своим решением? И раз уж все так сложно, то стоило ли кашу заваривать?

Стоило. Исторический маятник никто не отменял. Рано или поздно он качнулся бы в обратную сторону. Чем позднее, тем больше была бы амплитуда колебания. Еще три года спячки, накапливания социальных и политических противоречий и развязка могла бы оказаться страшна. На практике это означает социальный взрыв, революцию, острую фазу войны. Революционный скачок – очень ресурсозатратный для нации путь. Поступательное развитие, если оно возможно, всегда лучше.

Очень может быть, что решение Зеленского уберегло нас от необходимости третьего Майдана и тем самым спасло многие жизни. С Зеленским могут случится какие угодно превращения. Он как и любой человек может не выдержать давления, просто испугаться и натворить черт знает что. Но он уже многое сделал: вписал новую дату в наш календарь. Стал реальной исторической фигурой. Настоящим президентом.