Крым, стертый оккупацией. Пять лет человеческих утрат

Обычно я пишу что-то подобное в ночь с 16 на 17 марта. Но в честь пятилетнего юбилея опубликую раньше.

У меня в Киеве есть черно-белая пластиковая коробка. Там хранятся конспекты по любимым предметам из университета, школьные записки, бумажные сердечки, подписанные кривым почерком: "Саша я тибя люблю. Вадим 3-Г". В ней несколько детских фотографий, игрушки из "Киндера", чеки, бумажные браслеты с фестивалей и подобный абсолютно ненужный, но бесценный хлам. Этот ящик служит подставкой под фикус в тяжеленном горшке. И я стараюсь к нему не прикасаться. В нем лежит бутылка песка с крымского пляжа. И билеты "потяг Київ-Севастополь". А ещё там записка, где я рассказываю своей университетской подруге о том, как ехала в симферопольском автобусе и мне там мальчик один сильно понравился, датированная 2012 годом. И семейные фото, наполненные такой теплотой и светом, что абсолютно непонятно, как все это можно было так легко и быстро растерять.

Это токсичная пластиковая штука, которую я предпочитаю не открывать. Но недавно я все таки заглянула в нее еще раз. Точнее, высыпала все содержимое на пол. Взгляд зацепился за открытку с котом и видом на севастопольскую бухту, а потом посыпались зелёные фигурки солдатиков. Прямо на эту открытку.