Как победить советскую мифологию

Каждый год 22 июня наше государство что-то отмечает. Чем является это "что-то"? Официально — это день скорби, который должен быть посвящён памяти жертв войн - и, в частности, Второй мировой войны. Украинские телеканалы в этот день даже обязаны визуально напоминать о скорби размещением на экране изображения горящей свечи, чтобы как можно больше людей вспомнили, что день непростой.

Но такая официальная рамка скорби существует недавно, и не факт, что просуществует ещё долго. В течение десятилетий 22 июня официально считалось днём памяти о начале Великой отечественной войны, и вполне вероятно, что возможное увеличение поддержки на выборах дружественных или нейтральных к Москве сил — может сдвинуть рамку скорби к старым позициям.

Как этому противодействовать? Есть, например, вариант от Владимира Вятровича, нынешнего директора Института национальной памяти. Он считает, что просто нельзя отмечать 22 июня на государственном уровне:

«8 мая — день, когда вспоминаем всех, кто прошёл Вторую мировую и стал её жертвами. 1 сентября — день, когда вспоминаем начало самой страшной в истории человечества войны. Отмечание 22 июня на государственном уровне — атавизм совка, который продолжает жизнь мифу о «Великой отечественной». Советского мифа, заданием которого было скрыть тот факт, что СССР вместе с Третьим Рейхом начал Вторую мировую, что треть этой войны они боролись по одну сторону баррикад. Сейчас этот миф — инструмент мобилизации общества в России. В том числе мобилизации для борьбы против Украины. Поэтому государственное отмечание 22 июня у нас не только неуместно, но и опасно».

Тем не менее, даже сейчас, когда Вятрович представляет государственный институт, его слова ничего не значат для других государственных чиновников и для законодателей. Формально день скорби существует, в регионах памятные мероприятия проводятся, и чем сильнее там влияние русской советской культуры, тем больше. Даже президент Порошенко, рассчитывающий на поддержку антироссийской части избирателей, посчитал нужным засветиться 22 июня в обществе ветерана Великой отечественной. И хотя в официальных сообщениях сказано, что президент поздравил Ивана Залужного со столетним юбилеем, а сам Залужный представлен, например, на сайте президента как «участник Второй мировой войны 1939-1945 годов», — эта встреча имела отношение именно к 22 июня с его ещё советским военным смыслом. Ведь день рождения у Залужного был аж 10 мая, а в боях с 1939 по 1941 год он, вероятно, не участвовал, так что эти годы прошли для него мирно.

Вятрович абсолютно прав, когда говорит: «Спросите у кого угодно, что отмечает [22 июня] Украина? 90% ответят — начало Великой отечественной войны». Сколько у нас в стране таких людей? Наверное, достаточно много, если очень чувствительному к пиару президенту понадобилось общество ветерана в этот день. Возможно, не для того, чтобы перехватить поддержку этих людей. Но уж точно для того, чтобы не дать путинской пропаганде сыграть на их чувствах, разгоняя историю — мол, Порошенко проигнорировал день скорби.

Вот только всё ли сводится в этот день к советскому мифу, как говорит тот же Вятрович? Стоит шире посмотреть на вещи. Да, действительно, 22 июня 1941 года СССР перестал быть союзником гитлеровской Германии. Всю мировую войну до этого дня советское руководство помогало Гитлеру, даже совместный парад умудрились провести. Можно спорить о целях СССР в это время и о причинах, подтолкнувших Сталина сделать выбор в пользу союзничества с Гитлером, но факт в том, что СССР помогал Германии, когда другие европейские народы уже боролись против неё. Но факт также и в том, что жители большей части советской Украины лично столкнулись с войной не в 1939 году, а именно в 1941.

Офицеры советской армии и вермахта в Бресте, 1939 год

Война против Польши была недолгой и не потребовала участия всего украинского общества того времени. Да, она напрямую затронула украинскую нацию, потому что СССР отобрал у Польши населённую украинцами территорию, но всё-таки бОльшая часть украинцев проживала то время как мирное. Ещё раз: как мирное! И только с 22 июня 1941 года вся украинская территория стала ареной войны.

Причём — какой войны? Это ведь была действительно война на выживание. В ней решалось не просто то, какой будет власть на территории украинцев, а то, какой будет вся дальнейшая судьба украинцев. Не может быть никаких сомнений в том, что Гитлер смотрел на Украину только как на объект для колонизации. По мере того, как ход войны становился всё опаснее для Германии, гитлеровцы пересматривали военную роль таких народов, как украинцы или русские, формируя полноценные воинские подразделения из их числа. Но всё равно в этих подразделениях главенствующую роль играли немцы, действовали они строго в интересах гитлеровцев и не могли принести украинцам в случае какого-нибудь другого завершения войны национальное равенство с немцами и право на негитлеровское решение судьбы Украины.

Даёт ли всё это основания называть и для украинцев тоже события в рамках мировой войны с 1941 по 1945 годы отечественной войной? И да, и нет. С одной стороны, украинцы вместе с другими народами защитили свою территорию от гитлеровцев, но с другой стороны — остались под властью Сталина и чужой государственной системы. Эта система тоже рассматривала Украину как объект для колонизации, хотя и тщательно маскировала колонизацию под якобы участие украинцев в создании и управлении СССР.

Итак, что в итоге? 22 июня 1941 года это действительно день начала войны для всего украинского общества. Это объективно. Ещё раз: до этого дня мировая война затронула меньшую часть украинцев. И именно такое значение 22 июня питает для украинцев советское прочтение этого дня. Дело не просто в Путине, ещё советской пропагандистской традиции или каком-нибудь другом подобном факторе. Например, известные слова: «Киев бомбили, нам объявили, что началась война…» — это же не ложь внутри мифа, это миф включил в себя часть правды.

Можно ли просто отменить такой миф? Нет, нельзя. Во-первых, в его пользу до сих пор работает массовая культура. Её не ограничишь одними только рычагами власти. Запреты не действуют в интернете и не повлияют на потребителей спутникового телевидения. Плюс, неформальные институты уже свыклись с этим мифом, и поэтому, например, наше государство до сих пор защищает советские памятники, посвящённые именно Великой отечественной войне и созданные в основном в период правления Брежнева, так что увековечивают они, скорее, повороты политики при Брежневе, чем память о реальных событиях 1941-1945 годов. Во-вторых, именно за счёт того, что в мифе есть часть правды, он сохраняет живучесть.

Но можно ведь увеличивать долю правды так, чтобы в конце концов она полностью растворила миф. Не надо пытаться игнорировать 22 июня, наоборот — этот день нужно использовать по максимуму для того, чтобы наполнить правдивым, немирным смыслом в рамках массовой культуры даты 1939-1941.

Какая часть украинского общества знает, что у гитлеровцев и советских войск был даже совместный парад в рамках второй мировой войны? Сколько украинцев видели картинку этого парада и сформировали эмоциональное отношение к ней? Сомневаюсь, что абсолютное большинство. Почему Молотов употребил слово «вероломство», чтобы описать нападение гитлеровцев на СССР? Веру во что конкретно сломало это нападение? Разве не позорную веру в то, что гитлеризм и сталинизм могут действовать сообща? Сомневаюсь, что у большинства украинцев много опыта обдумывания этого факта и выработалось какое-то моральное и эмоциональное отношение к нему.

Поэтому 22 июня вполне может отмечаться на государственном уровне в Украине как день переноса мировой войны на всю территорию украинцев и как день превращения СССР из союзника во врага гитлеровской Германии. И политически тратить этот день стоит на то, чтобы увеличивать долю правды в представлениях украинцев о Второй мировой. Если люди наполнят для себя эмоциями период 1939-1941, они автоматически пересмотрят такую конструкцию, как Великая отечественная. Даже в русской культуре идёт переоценка этой конструкции, и люди описывают её так же, как Войну на Тихом океане или Войну в Африке, то есть как часть мировой войны на определённом театре боевых действий, сокращая тем самым советское идеологическое наполнение. В украинской культуре этот процесс неминуемо пойдёт дальше — в том числе к переоценке слова «отечественная». И нужно пользоваться любым поводом, чтобы этот процесс подтолкнуть.