Гражданская война в Ливии. Возможен ли сирийский сценарий

Шесть лет спустя после свержения режима полковника Муаммара Каддафи Ливия по-прежнему погружена в конфликты и политический хаос. Не имея центральной власти и структуры национальной безопасности, ливийское государство существует сейчас только в виде названия. Пришло время для новых подходов, которые следует активно поддержать Соединенным Штатам.

У Ливии, конечно, есть международно признанное правительство - Правительство национального согласия (ПНС) в Триполи, возникшее в декабре 2015 года благодаря Ливийскому политическому соглашению, которое было подписано в Скирате (Марокко) под эгидой ООН. Но это правительство не только получило в августе прошлого года вотум недоверия со стороны Палаты представителей, заседающей в Тобруке; его полномочия активно оспариваются еще одним органом власти в Триполи - Всеобщим национальным конгрессом (ВНК), который контролируют в основном группы исламистов.

В итоге Ливией управляют сейчас мириады мафиозных криминальных группировок и вооруженных формирований. Их лояльность распределяется между двумя конкурирующими правительствами, а также "Аль-Каидой" и Исламским государством (ИГИЛ), которое считает эту страну провинцией своего уменьшающегося халифата, а также важным убежищем для приверженцев, бегущих от войны в Сирии и Ираке. Тем временем, неконтролируемые волны миграции из Ливии направляются в Европу через Средиземное море.

Вместо урегулирования ливийского конфликта соглашение 2015 года лишь изменило его форму. Этот громоздкий текст предусматривает создание "президентского совета", которому поручается назначить правительство национального единства и консультативный совет из бывших членов ВНК. Цель соглашения заключалась в обеспечении инклюзивного перехода к демократическому правлению и территориальной интеграции.

Однако стратегия, выбранная в Ливийском политическом соглашении, оказалась совершенно неработоспособной. Наверное, это не должно удивлять: в этом соглашении поражает отсутствие исторической перспективы и внимания к культурным особенностям.

Колониальная и постколониальная история Ливии сводится большей частью к сопротивлению институтам центральной власти. В результате у страны отсутствует единая национальная идентичность. И эту реальность идущая гражданская война лишь усугубляет. Ливийская государственность возникла в 1951 году благодаря конституции, которая сбалансировала центральную власть со значительной автономией исторических регионов Ливии - Киренаика, Триполитания, Феццан.

В соответствии с конституцией 1951 года, федеральную монархию возглавил король Идрис ас-Сенусси, архитектор современной Ливии и внук основателя династии. Будучи главой государства, Сенусси назначал премьер-министра и совет министров, подотчетных королю и Палате представителей - нижней палате двухпалатного парламента.

Для отражения региональной структуры страны в верхнюю палату парламента, Сенат, включались по восемь представителей от каждого из трех исторических регионов. У страны было две столицы - Триполи и Бенгази.

Однако в Ливийском политическом соглашении 2015 года вообще не учитывалось наследие конституции 1951 года. Вместо этого соглашение пыталось найти источники легитимности в хаотической ситуации ведущейся гражданской войны. В нем также не признается важность определенной степени децентрализации. В итоге оно изгначально оказалось обречено на провал.

Какие имеются альтернативы? В Ливии нет условий для проведения всеобщих выборов. Однако можно было бы избрать временного главу государства на большом собрании племенных лидеров и старейшин, взяв за образец афганский совет Лойя-джирга.

Решение о возможном восстановлении монархии в Ливии, вероятно, следует отложить, хотя в его пользу имеются серьезные аргументы. Вера в то, что наследственные правители воплощают в себе легитимную власть, санкционированную религией, как, например, в Марокко, Саудовской Аравии, Иордании и странах Персидского залива, по всей видимости, оказалась единственным политическим принципом, устоявшим перед бурей Арабской весны.

Религиозный, даже божественный, фундамент легитимности арабских монархий оказался крепче, чем у арабских республик Египта, Сирии, Йемена, Ливии и Туниса, где светские правительства опирались на фальсифицированные результаты выборов и репрессивный государственный аппарат, что подрывало их авторитет. Более того, ни в одном из этих королевств целью протестов во время Арабской весны не было свержение монархии, везде и всюду борьба велась за реформы.

Фигура короля-жреца по-прежнему обладает незыблемым авторитетом во многих арабских обществах. В своей светской версии монархическая власть оказалась, например, критически важна и во время перехода Испании к демократии в 1970-х годах, она остается фундаментом для конституционных монархий на Западе. В Ливии обращение к коллективной памяти об основании государства вокруг триединства "государство, династия, религия" (Дом Сенусси представляет религиозный суфийский орден в соседних странах) вполне может стать тем ключом, который откроет дверь к миру и возрождению. Если решение восстановить монархию будет принято, претенденты на трон уже есть - это принцы из дома эль-Сенусси, которые сейчас живут в изгнании в Европе.

Конечно, восстановление такой системы, основанной на принципах конституции 1951 года, не станет панацеей для Ливии, и не в последнюю очередь потому, что эта страна превратилась в арену борьбы между региональными и глобальными державами. Фельдмаршал Халифа Хафтар, властный человек на службе у Палаты представителей (и на службе собственных политических амбиций - стать ливийским вариантом египетского президента Абдул-Фаттаха Ас-Сиси), заручился поддержкой Египта и России.

Россия разместила вооруженные силы вдоль египетско-ливийской границы, а Хафтар посетил российский авианосец "Адмирал Кузнецов". Как и в Сирии, российский президент Владимир Путин говорит, будто его политика в Ливию (очевидно диктуемая собственными стратегическими интересами, например, получением контроля над гигантскими нефтяными месторождениями Ливии) нацелена на "борьбу с терроризмом". Благодаря всему этому у Хафтара появился важный рычаг, и он не поддержит никакие соглашения, оспаривающие власть его Ливийской национальной армии и Палаты представителей.

Лучшим способом нейтрализации этого рычага стало бы привлечение к процессу урегулирования другой крупной державы - США. Однако президент США Дональд Трамп недавно резко отверг предложение премьер-министра Италии Паоло Джентилони занять более активную позицию по Ливии, работая вместе с Европой над восстановлением страны.

Если США не хотят допустить появления гавани экстремистов у ворот Европы и превращения Ливии в еще одну площадку для игр России, Трампу придется пересмотреть свою позицию и заняться вместе с западными союзниками строительством нового государства в Ливии. В мире есть всего несколько ситуаций (и это одна из них), где беспрецедентные внешнеполитические кульбиты Трампа могут на самом деле привести к позитивным результатам.

Шломо Бен-Ами
бывший министр иностранных дел Израиля,
вице-президент Международного института мира в Толедо

Copyright: Project Syndicate, 2017

Подписывайтесь на аккаунт LIGA.net в Twitter, Facebook, ВКонтакте и Одноклассниках: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.