Фейковые новости и как с ними жить

Публике эпитет “фейковые новости” стал известен благодаря тому, что президент США Дональд Трамп клеймит им любую неприятную для него публикацию, но в основе своей это строгий аналитический термин, которым обозначается преднамеренная дезинформация, представленная в виде рядового новостного репортажа. Именно теме "фейковых новостей" посвящена новая колонка Джозефа Ная, бывшего председателя Национального совета разведслужб США, а ныне - профессора Гарвардского Университета.

Джозеф Най напоминает, что проблема, ставшая сегодня такой актуальной, совсем не нова - еще в 1925 году популярный журнал "Harper's Magazine" опубликовал статью "Fake news and the public: How the press combats rumor, the market rigger, and the propagandist", посвященную угрозе “фейковых новостей”. Однако сегодня, пишет эксперт, две трети взрослых американцев получают значительную часть новостной информации из социальных сетей, которые опираются на бизнес-модель, уязвимую для внешних манипуляций и с автоматизированной системой защиты, которую легко обходят группы, заинтересованные в получении прибыли или в совершении информационных диверсий.

Най отмечает, что коммерческие, общественные, правительственные и (естественно) криминальные группы и организации по всему миру вполне преуспели в инженерном анализе алгоритмов, с помощью которых технические платформы выявляют информационные злоупотребления. "Отдадим должное России, - пишет Най, - ее правительство в числе первых осознало, как превратить социальные сети в оружие и использовать ведущие американские компании против самой Америки".

Карикатура 1894 года, высмеивающая пристрастие прессы к сенсациям.
Художник Фредерик Берр Оппер

Из-за того, что читетель перегружен огромным объемом доступной ему информации, людям часто сложно сориентироваться в том, на чем действительно стоит сосредоточить внимание. Внимание, а не информация, - вот тот приз, за который идет борьба. Технологии анализа больших объемов данных и развитие искусственного интеллекта позволяют осуществлять настолько точный таргетинг аудитории, чтобы информация, получаемая людьми, ограничивалась “фильтрующим пузырем” единомышленников.

Автор указывает, что “бесплатность” услуг, предлагаемых социальными сетями, обусловлена моделью окупаемости, в которой информация и внимание пользователей фактически являются товаром, который продается рекламодателям. Именно на это направлены алгоритмы вовлечения и удерживания пользователей, позволяющие предложить им больше рекламы и получить больше доходов от ее размещения.

Най пишет, что волеченность пользователей стимулируют сильные эмоции, - такие как, например, негодование, - а скандальные и недостоверные новости привлекают больше внимания, чем достоверные. Согласно результатам исследований, у таких лживых сообщений на 70% больше шансов быть ретвитнутой в Твиттере. Изучение информационного освещения демонстраций в Германии в начале этого года показало, что алгоритм YouTube систематически направлял пользователей именно к экстремистскому контенту, потому что тот вызывал наибольшее количество “кликов” и, соответственно, доходов. Проверка же фактов силами обычных СМИ зачастую не поспевает за немедленной реакцией аудитории, отмечает автор, а временами может даже оказаться контрпродуктивной, так как возвращает внимание читеталя к опровергаемой лжи.

Далее эксперт обращает внимание на то, что используемая социальными медиа модель самоокупаемости может стать оружием как государств, так и негосударственных субъектов. Facebook, например, серьезно критуют за то, что он допускает бесцеремонное использование частной информации его пользователей. Марк Цукерберг признал, что в 2016 году Facebook “не был готов к скоординированным информационным операциям, с которыми мы регулярно сталкиваемся”. Однако он настаивает, что компания “многому научилась с тех пор и разработала сложные системы, объединяющие технологии и людей, чтобы препятствовать вмешательству в выборы через наши сервисы”.

Эти системы, по словам Цекерберга, включают автоматические программы по поиску и удалению фейковых учетных записей; выявление страниц Facebook, которые распространяют дезинформацию более скрытно, чем это было обычным раньше; публикацию отчетов о количестве выявленных и удаленных фальшивых аккаунтов; проверку гражданства тех, кто размещает политическую рекламу; наем 10 тысяч новых сотрудников для усиления информационной безопасности; улучшение координации с правоохранительными службами и другими компаниями для выявления и пресечения подозрительной деятельности. Тем не менее, замечает Най, проблему по-прежнему нельзя считать решенной.

Най уверен, что информационная "гонка вооружений", в которую вступили социальные медиа и государственные и негосударственные субъекты, которые инвестируют в способы обхода защитных систем, будет продолжаться. Чисто технологические решения, такие как искусственный интеллект, не являются в ней решающим фактором. Фейковые новости распространяются глубже и быстрее, чем настоящие, и это связано с их фундаментальным свойством привлекать большее внимание. Ложную информацию в Twitter ретвитят гораздо больше людей и намного быстрее, чем достоверную информацию, а ее повторение, даже при условии проверки фактов, увеличивает вероятность, что человек примет ее за чистую монету.

Автор считает важным, что целью вбросов часто является не распространение дезинформации, а ухудшение качества информационной среды как таковой. В ходе подготовки к американским президентским выборам в 2016 года российское "Агенство интернет-исследований" из Санкт-Петербурга потратило больше года на создание в социальных сетях десятков аккаунтов, замаскированных под местные американские новостные агенства. Иногда их публикации благоприятствовали кандидату, но зачастую они работали лишь для того, чтобы создать впечатление хаоса, дискредитировать демократические институты и снизить явку избирателей.

Най напоминает, что когда в 1996 году Конгресс принимал Communications Decency Act, зарождавшиеся сетевые социальные сервисы рассматривались как нейтральные поставщики телекоммуникационных услуг, которые лишь давали возможность пользователям взаимодействовать друг с другом. Но это представление, пишет автор, определенно устарело. Только испытав на себе политическое давление ведущие сеьевые платформы всерьез занялись защитой своих сервисов и взялись бороться с безусловными фейками, включая распространяемые через фабрики ботов.

Однако введение ограничений на свободу слова, которую гарантирует Первая поправка к Конституции США, создает трузноразрешимые на практике проблемы, пишет эксперт. Хотя Первая поправка не распространяется на машины (включая системы искусственного интеллекта) и иностранных субъектов, а деятельность частных компаний не попадает под Первую поправку в принципе, ее действие вполне распространяется на американские маргинальные группы и отдельных лиц, которые могут выступать в качестве посредников для осуществления влияния извне.

В любом случае, замечает Най, ущерб, нанесенный внешними игроками, вполне может оказаться меньше того ущерба, который американцы наносят сами себе. Проблема фейковых новостей и искажение информации реальных источников новостей трудноразрешима, поскольку предполагает согласование нового уровня компромисса между фундаментальными для демократии ценностями. Социальные медиа настороженно относятся к попыткам ограничить их свободу и стремятся избежать введения регулирования их деятельности со стороны законодателей, которые все сильнее критикуют их как за то, что они делают, так и за то, чего они не делают.

В заключение Джозеф Най пишет, что, согласно опыту европейских выборов, журналистские расследования и превентивные меры могут хотя бы частично дать избирателям "прививку" против кампаний по дезинформации. Но битва с фейковыми новостями, скорее всего, еще долго будет оставаться полем игры в кошки-мышки между источниками информации и платформами, которые они используют. Эта борьба, пишет автор, будет постоянным источником "фонового шума" во время выборов по всему миру. "Ценой защиты наших демократий будет постоянная бдительность", заключает он.