Что нам делать с Россией?

Читайте також українською

Российское направление долгие годы будет наиболее сложным, проблемным и ответственным для украинской внешней политики. Ошибки здесь будут стоить дороже, а простые решения работать хуже. Соотношение сил, стиль и приоритеты внешней политики России, асимметричная взаимозависимость и сложная история - все это превращает украинские-российские отношения в узел противоречий, разбираться с которым было бы непросто даже в мирных условиях. Сегодня же - и завтра тоже - когда оккупирован Крым, а часть территорий Восточной Украины взяты в заложники, выстраивать отношения с Россией еще сложнее.

Логично предположить, что именно здесь потребность в стратегическом планировании является наибольшей. Экспромты в отношениях с Россией становятся слишком опасными. Старые рецепты времен "многовекторности" тоже работать перестали. Международная среда изменилась настолько существенно, что требует полной переоценки нашей прежней политики в отношении РФ.

Простое решение, конечно, тоже доступно. Оно заключается в продлении нынешней «стратегии», которую коротко можно охарактеризовать как топтание на месте под аккомпанемент лозунгов о европейской и евроатлантической интеграции. И хотя лозунги эти про ЕС и НАТО, на них можно построить также и нечто похожее на тактику в отношении России. К примеру, можно заморозить конфликт на Востоке, использовать его для решения внутренних задач и для давления на международных партнеров, а их давление на Россию эксплуатировать в собственных интересах. Ограниченность и слабость такой «стратегии» очевидны: начало прямого диалога между Кремлем и странами Запада остается лишь вопросом времени, и после его начала спекулировать поддержкой Запада станет уже невозможно. Кроме того, четыре года войны должны были научить нас тому, что без превращения в эффективное государство и надежного союзника, масштабной - то есть способной действительно уменьшить степень нашей уязвимости перед Россией - помощи мы не получим.

В украинских нормативных документах Россия определяется как угроза и агрессор. Однако подобные определения без плана действий остаются простой эмоцией. Единственная стратегия, которую можно на них построить без учета прочих многочисленных нюансов - стратегия превращения в инструмент других дипломатий на российском направлении. Инструмент надежный, предсказуемый и относительно дешевый.

Каждые полгода "моментом истины" становится продлении санкций ЕС против России. Эти санкции имеют очень ограниченное влияние на поведение Кремля, но мы обращаем на них непропорционально большое внимание - лишь потому что других инструментов рационально выстроенной политики в отношении России у нас нет. Санкции стали ее "альфой и омегой", мерилом успешности. Но критерием успешности должны быть не решения о продлении санкций, которые, к тому же, принимаются не нами, а реальные изменения в российской политике. И добиться этого экспромтами или спекуляциями на тему членства Украины в НАТО будет невозможно.

Политика в отношении России должна начинаться с определения наших собственных целей. Чего мы хотим достичь? Чего мы хотим избежать любой ценой? Как соотносятся между собой наши желания? Стратегия, нацеленная на возвращение Крыма, будет совсем иной, чем та, что поставит главной целью разрешение конфликта на Востоке. Частично эти нюансы можно проследить, наблюдая за идеями адаптации к украинским реалиям израильской, финской или австрийской моделей безопасности. И пока что на повестке дня вместо четкой иерархии задач - набор целей, средства для достижения которых не определены.

Затем следует понять, чего на самом деле хочет Россия. Стандартные варианты ответа известны: лишить Украину государственности или превратить ее в свою марионетку. Но для чего? Является ли это конечной целью? Как соотносятся возможные варианты? Понимание стратегической логики Кремля - ​​не на уровне лозунгов, а на уровне прагматическом - необходимая предпосылка для выработки плана действий как по отдельным направлениям (например, по введению миротворческой миссии на Донбасс), так и по России в целом. В основе позиций сторон всегда лежат их интересы, и целесообразно эти интересы можно полнее понять.

Понимание собственных сильных и слабых сторон - еще одна ключевая предпосылка стратегического мышления. Мы слабы и остаемся уязвимы для вполне возможной полномасштабной российской агрессии; но в случае такой агрессии асимметрия целей будет в нашу пользу. В асимметричных конфликтах слабые государства побеждают (или, по крайней мере, не проигрывают) гораздо чаще, чем это может показаться на первый взгляд - в ХХ веке побед и ничьих у слабых государств было не менее 40%. Иными словами, победить Украину - даже при десятикратном военном превосходстве - Кремлю будет непросто.

Похоже, что ключевые слабости кроются в самой Украине, в ее неэффективном государстве, коррумпированной политической системе, дефиците демократических механизмов. Эти слабости совершенно точно учитывает российская стратегия. А сможем ли мы учесть внутренние слабости России, которые очень похожи на наши?

Сегодня наши главные надежды возлагаются на международную помощь. Но международная среда подвержена изменениям и становится все более прагматичной. Целесообразнее исходить из того, что она становится для Украины все менее благоприятной, и не переоценивать влияние третьих сторон на динамику наших отношений с Россией - ограниченность этого влияния была убедительно продемонстрирована в течение последних нескольких лет.

Говорить о будущем отношений с Россией политически дорого, особенно накануне выборов, но стратегически необходимо. Сохранять неопределенность, расплачиваясь за это перспективами и будущими потерями - худший выбор. Отношения с Россией никогда не прояснятся, и простые решения в них редко окажутся эффективными. Постоянные метания между "зрадой" и "перемогой", полные недоверия и эмоций - примерно так это будет выглядеть в ближайшие годы. Способность же формулировать договоренности, соблюдение которых будет держаться на общей пользе, а не на формальных обязательствах, станет одним из путей отойти от поражения и приблизиться к победе.