Борис Бабин: Мы уже разрабатываем план по реинтеграции Крыма

Постоянного представителя президента Украины в Автономной Республике Крым Бориса Бабина можно назвать начинающим госслужащим, но он точно не новичок в теме Крыма (он родился и вырос в Евпатории), в вопросах реализации прав крымских татар (он был экспертом Фонда поддержки коренных народов Крыма и Крымскотатарского ресурсного центра), в проблемах конституционного оформления статуса Крымской автономии (еще в 2004 году он защитил диссертацию "Конституционно-правовой статус коренных народов Украины", а в 2011 году стал одним из авторов монографии "Правовое программное обеспечение развития Автономной Республики Крым"). А в Одесском Международном гуманитарном университете профессор Бабин преподавал, помимо прочего, международное и европейское морское право, что приобретает совершенно особое значение с учетом того, в какую "сумрачную зону" превратилось черноморское судоходство после российской аннексии Крыма и закрытия Украиной крымских портов для легальных заходов грузовых и пассажирских судов.

В августе 2017 года доктор юридических наук Борис Бабин получил от Петра Порошенко предложение занять кресло постпреда президента в АРК. Его предшественница Наталья Попович была уволена после после продолжительного конфликта с общественностью - ее обвиняли в бездеятельности, некомпетентности и закрытости, а последней каплей для администрации президента стало публичное заявление Попович, что Банковая на нее давит, вынуждая уйти по собственному желанию. После этого о "собственном желании" речь больше не заходила, Попович была уволена президентским указом, а ее место в постпредстве в Херсоне занял Борис Бабин.

"Я читал странных людей, которые пишут, что я якобы пошел по политической квоте", сказал он вскоре после назначения в интервью LIGA.net. "Я был удивлен, что, оказывается, я принадлежу к какой-то политической силе. А сам не в курсе. Я не политик, я юрист, публичный служащий, который просто будет выполнять определенные функции. Они не касаются политических заданий или политической борьбы."

Мы предлагаем читателям нашего портала наиболее важные и интересные (с нашей точки зрения) фрагменты новой беседы с Борисом Бабиным.

- Борис Владимирович, часто вы приезжаете в Киев решать накопившиеся проблемы?

- Представительство президента (орган власти, существование которого предусмотрено Конституцией), которое до начала российской агрессии работало в Симферополе, в 2014 году было перенесено в Херсон. Это было мудрое решение, потому что Херсонщина максимально приближена к оккупированной территории, и именно на ней впрямую сказывается судьба Крыма. Однако Киев - столица, и понятно, что многие вопросы должны решаться здесь. Это абсолютно нормально, и президентом Украины это было предусмотрено. Еще в 2016 году указом президента было предусмотрено создание в Киеве отдела нашего представительства. Так мы оказались единственным органом власти в Украине, центральный офис которого находится в провинции, - в Херсоне, - а региональное отделение создается в столице, в Киеве. Мы уже назначили в это отделение двух сотрудников, они получат офис в помещении одного из наших "вузов-переселенцев", Таврического национального университета имени Вернадского, и начнут работать. Это, помимо прочего, даст возможность мне и моему заместителю не приезжать каждую неделю в Киев и более продуктивно организовать работу.

- Я хотел бы поговорить о более значимых вещах, чем организационные вопросы. В предыдущем интервью вы говорили, что будет создана рабочая группа, которая займется разработкой плана работы по деоккупации Крыма. Вы можете поделиться какими-то результатами?
- Я тогда говорил, что мы должны иметь план неотложных мер - рабочий документ, в котором будет сказано, что придется сделать нам и тем органам, которые тоже имеют отношение к процессу и готовы с нами по вопросам деоккупации по-настоящему сотрудничать, а не только пиариться на теме Крыма. И мы сейчас заняты подготовкой как раз такого проекта. Это наша ответственность, хотя мы проводим согласования и с другими органами власти при координации президента. Мы создали для этого экспертный совет, в который вошли около десятка авторитетных специалистов. Проект почти готов, и когда эксперты его более-менее доработают до базовой пригодности, мы вынесем его на обсуждение рабочей группы по вопросам деоккупации.

- В чем смысл этой рабочей группы?

- Это будет орган на уровне не ниже заместителей руководителей центральных органов власти, которые будут собираться периодически в администрации президента и обсуждать связанные с Крымом проблемы - как наиболее важные из текущих, так и проблемы программного регулирования. У нас о Крыме вспоминают в основном ко всяким годовщинам - на годовщину начала оккупации, например, - или при каких-то форс-мажорных ситуациях вроде проведения Россией так называемых "выборов" в Крыму. Но когда эти фейковые выборы заканчиваются и в Крыму возобновляются рутинные репрессии и притеснения, тема оккупированного полуострова с телеэкранов опять исчезнет. И такая забывчивость - это не только проблема общества, но и проблема власти. Чтобы такого не было, мы хотим создать механизм в духе "soft power", "мягкой силы". Мы не претендуем на то, что будем в этом процессе главными, нам достаточно полномочий, которые мы уже имеем в соответствии с законом, но мы можем выполнять функции координации, подготовки аналитики, давать информацию в администрацию президента и самому главе государства по ситуации с Крымом - и, поверьте, наши рекомендации принимаются во внимание.

- Почему эта рабочая группа создается так неспешно?

- Потому что отдельные ведомства не хотят принимать участие в этой работе.

- Какие именно?

- Мы отправили письма всем причастным к теме, - от СБУ до министерств культуры, образования - всем, кто имеет в списке полномочий слова "оккупированные территории" или "Крым". И вот приходит нам ответ из Минюста: "этими вопросами должно заниматься министерство по делам оккупированных территорий, поэтому мы не будем принимать в этом участия". Такая вот позиция у господина Петренко. Думаю, что ее удастся изменить, потому что, возможно, его кто-нибудь ввел в заблуждение односительно наших задач, однако пока что ситуация такая. Или приходит нам письмо из прокуратуры АРК о том, что в рабочей группе прокуратуру будет представлять, как говорится, третий помощник пятого заместителя. Уважаемые, если вы хотите посадить третьего помощника пятого заместителя рядом с замом министра обороны и замом главы СБУ - видимо, вы не слишком разбираетесь в системе государственного управления. Но это все-таки болезни роста.

- Давайте вернемся к тому, что будет представлять собой проект плана по деоккупации.

- Это будет план конкретных действий для представительства - мы сами себе должны поставить задания (в рамках наших полномочий) на два ближайшие года, и потом отчитываться об их выполнении - главе государства, общественности, всем заинтересованным госорганам. Это будет наша повестка дня на ближайшее время, на период, пока Крым, к сожалению, остается оккупированным. А это, по самым оптимистичным прогнозам, не меньше полутора лет. Давайте будем реалистами - быстрее деоккупация не состоится, поэтому наш план неотложных мер для ситуации сохранения оккупации рассчитан приблизительно до конца 2019 года.

- Описанное вами отношение госорганов к представительству президента в АРК заставляет предположить, что ведомства придают вашей работе очень малое значение. Почему?

- Возможно, потому что большинству политических сил (в отличие от президента) оставшиеся в Крыму граждане просто неинтересны как избиратели. Они заведомо не смогут проголосовать на следующих выборах. У нас же все очень циничны в этом отношении. Вы можете раз в год в Верховной Раде встать и спеть крымскотатарский гимн, а потом выйти из зала - и вспомнить о Крыме только через год, потому что вашей политической силе Крым банально неинтересен, если на нем нельзя пиариться. Обратите внимание - так называемая оппозиция разве вспоминает про Крым?

- Иногда.

- Очень редко. Я, конечно, не имею в виду отдельных активистов, которые критикуют власть, я имею в виду парламентскую политическую оппозицию. Есть у них какой-то сформированный план действий? Ничего у них нет. Именно потому что им неинтересны крымские избиратели. А это отражается и в подходе государственных органов, поскольку у нас парламентская демократия и чиновники воспроизводят отношение парламента. Поэтому единственная сила, которая может эту ситуацию изменить - это президент, поскольку он от парламентских дрязг абстрагирован, он президент всех украинцев.

- Я как раз хотел спросить о выборах в Крыму - не российских незаконных псевдовыборах, а о тех, которе будут у нас в следующем году. Каким образом граждане Украины, живущие в условиях оккупации, смогут участовать в избирательных процедурах?

- Мы над этим очень активно работаем. Мы намерены создать для крымчан возможность участия в выборах, для этого мы готовим изменения в законодательство. Например, чтобы жители Крыма могли за определенный период до выборов проголосовать на выделенных избирательных участках на материке. У нас ежемесячно линию административного разграничения пересекают до ста тысяч человек - для получения административных услуг, по семейным причинам, гуманитарным вопросам, медицинским, образовательным и так далее. Если они будут знать, что, скажем, в течение двух месяцев смогут проголосовать на организованных для них избирательных участках, и таких участков будет достаточно - они придут и проголосуют. И это будет не пять человек, и не тысяча - конечно, два миллиона так не проголосуют, столько людей не смогут приехать, но десятки тысяч - вполне.

- Это зависит от принятия нового избирательного закона?

- Выборы президента - нет, здесь все более-менее понятно и система существенно меняться не будет. Но для выборов в парламент готовится новое избирательное законодательство, к которому мы должны будем адаптировать организацию выборов. Но это уже вопрос к депутатам - принятие законов это целиком их прерогатива.

- Вернемся к теме деоккупации Крыма. Как вы относитесь к уже опубликованным проектам стратегий деоккупации от неправительственных общественных организаций?

- Я не думаю, что Крым удастся освободить в рамках какого-то общественного правозащитного процесса. Для освобождения Крыма, безусловно, понадобится международное политическое давление на Россию со стороны наших союзников - причем искренних, а не ситуативных. Во-вторых, никто не отменяет милитарной составляющей - без мощной военной силы деоккупация невозможна, это фикция. Но все это, - и многое другое, - элементы стратегии, которая не может быть озвучена до ее реализации, в отличие от стратегии реинтеграции территорий после их деоккупации. Поэтому говорить сейчас имеет смысл о том, что будет после "часа икс". Что, например, должна будут делать Госслужба по чрезвычайным ситуациям? Что будет делать Нацбанк? Минсоцполитики? Министерство здравоохранения? За что будет отвечать МВД? Что будет с реестрами собственности? Кто будет заниматься паспортными вопросами? Мы ведь должны вернуться в Крым так, чтобы при этом никто не пострадал, чтобы там ни одна люстра не покачнулась. И это при том, что россияне, конечно, будут чинить препятствия, оставлять агентов влияния - это понятно, это нужно будет учитывать. Но при этом все равно нужно иметь четкий поэтапный план действий - вот это и это мы делаем в первый месяц, дальше делаем вот это и это - и так до полного восстановления на деоккупированной территории работы государственных и прочих структур, самоуправления, восстановления правопорядка, когда мы сможем сказать - все, реинтеграция Крыма завершена. Такой документ представляется значительно более обоснованным, и именно его мы хотим представить хотя бы до конца текущего года.

- Представить публично?

- В его открытой части - конечно, публично. Но это, повторюсь, не будет стратегия деоккупации. Это будет практический мануал - что после "дня икс" нужно сделать в Крыму для его реинтеграции в Украину.

- Давайте теперь поговорим об изменениях в Конституцию относительно статуса Крыма после завершения деоккупации.

- Сначала о том, почему такие поправки нужны и почему они необходимы. Еще в 2014 году Верховная Рада своим заявлением признала крымсктотарский народ коренным народом Крыма, тем самым признав, что на него распространяется действие декларации ООН о правах коренных народов. Это был очень важный шаг, даже несмотря на то, что он был сделан уже после начала оккупации. Положения этой декларации далеко выходят за рамки привычной для нас системы правоотношений, они предусматривают гарантии системы коллективных прав в широком охвате - кроме фактического права на внутреннее самоопределение. Но если мы сказали "а", то должны сказать и "б": если мы признаем стандарты ООН и обязываем правительство одобрить законы, которые этим стандартам отвечают, это должно быть сделано. Ответственность за разработку эаконопроектов была возложена на Минкульт, а срок для этой разработки был определен, если не ошибаюсь, на конец 2016 года. Ничего сделано не было. Потом возникает вопрос с конституционной комиссией. Летом 2017 года была создана рабочая группа при конституционной комиссии для выработки необходимых поправок о статусе Крымской автономии. Меня в эту группу пригласили как эксперта - я тогда еще не был назначен постпредом. После моего назначения мы определились, что мы, как и другие государственные органы, ожидаем от конституционной комиссии окончательный вариант поправок. Пока мы такого проекта не видели, и, насколько я знаю, он сейчас должен быть передан от рабочей группы в конституционную комиссию для экспертной оценки. И после того, как конституционная комиссия предложенные поправки оценит, доработает и одобрит, начнется политико-правовая работа и для нас, и для президента, и для Верховной Рады. При этом декларация прав коренных народов требует прямого предварительного и осознанного согласия самих коренных народов на регулирование их статуса. Этот принцип выдержан, поскольку в состав рабочей группы входят руководители Меджлиса крымскотатарского народа и другие представители крымскотатарской общественности в изгнании. До тех пор, пока проект поправок в Конституцию не передан для рассмотрения, все вопросы о нем должны адресоваться рабочей группе и Меджлису крымскотатарского народа. Пока проект не доработан и не одобрен конституционной комиссией, он находится, как говорится, на ее балансе.

- Несмотря на то, что проект еще не готов, закрепленные в нем подходы уже более-менее известны. Именно поэтому такую острую реакцию вызвало упоминание президентом на недавней пресс-конфренции национально-культурной автономии вместо национально-территориальной.

- Во-первых, речь должна идти не о частных подходах или отдельных высказываниях, а о цельном готовом проекте. Иначе мы рискуем оказаться в положении, когда приходится судить о сложном документе по его фрагментам - а это то же самое, что судить о человеке по его, скажем, отрезанному уху. Во-вторых, и термин "национально-культурная автономия", и термин "национально-территориальная автономия" - это понятия из советской эпохи, привязать их к сегодняшней практике еще только предстоит, а без такой привязки каждый волен придавать им собственный смысл, поскольку конкретного их наполнения пока нет. Давайте дождемся готовых поправок, - согласованных в том числе Меджлисом, - и тогда будет понятно, о каком именно варианте автономии идет речь. Кстати, мне совершенно непонятно, почему к работе над поправками, которые касаются прав коренных народов, не привлекли экспертов ООН, которые досконально знают соответствующее законодательство других стран. Мы дважды обращались в МИД с предложением пригласить специального докладчика ООН по вопросам коренных народов, который, во-первых, мог бы оценить нарушения прав крымскотатарского народа, а во-вторых дал бы профессиональные рекомендации и рабочей групе, и конституционной комиссии. Нам важно использовать весь доступный мировой опыт, чтобы не повторить ошибки, уже сдаланные другими. Например, учесть, что не государство должно выступать защитником или опорой для коренного народа, а сам коренной народ должен создать собственные инструменты самореализации, - через созданные им самим органы, через их функционал, через отработанные механизмы защиты своих прав. Именно такой подход закреплен в декларации ООН.