13 артиллеристов, которые удержали Киев. Рассказ Героя Украины Василия Боечко

Капитан 128-й отдельной горно-штурмовой закарпатской бригады (Закарпатский легион) Василий Боечко в начале августа получил из рук президента Золотую Звезду Героя Украины. Это звание ему присвоили 10 марта за то, что его артиллерийский расчет сдержал наступление российских оккупантов на Киев сразу на двух сверхсложных направлениях – вышгородском и ирпенском.

Его подразделение буквально вгрызлось в заледеневший Лютежский плацдарм и работало там больше месяца. В первые дни три машины БМ-21 и 13 человек его расчета – это была единственная артиллерия, которая останавливала россиян на этих направлениях. Под постоянными артиллерийскими налетами оккупантов, ракетными обстрелами из Беларуси они противостояли бесконечным силам, которые россияне стягивали под Киев по небу и суше.

Сейчас он работает уже на другом направлении. Когда мы говорим, голос и интонации капитана даже сквозь нестабильную связь передают его готовность работать на победу, несмотря на усталость. И ярость к российским оккупантам, которая в нем родилась именно во время боев за Киевскую область.

Как его подразделение не допустило окружения Киева, сколько оккупантов уничтожили и что эти бои изменили в отношении к россиянам – в рассказе Героя Украины, капитана Василия Боечко для LIGA.net. Дальше – прямая речь.

Читайте нас в Telegram: только важные и проверенные новости

"ЕСЛИ БЫ МЫ УШЛИ – ВЫШГОРОД ВСЕ"

27 февраля около двух ночи мы разместились в Новых Петровцах, расставили технику. Где-то полтора часа подремали – и уже в шесть утра начали бросать "подарки" нашим "дружественным" кацапам в направлении Бучи и Демидова. С этого момента работали 24 часа в сутки в две стороны. Не успевали ни до новостей, ничего. Жили как в капсуле: только работа. Моментами даже не успевали приехать туда, где жили, чтобы поесть. Местные уже знали, где мы находимся, и сами приносили горячий кофе и что-нибудь из еды. Прямо под машины. Принесли, быстренько ушли, через час вернулись за посудой.

Чтобы они через Вышгород не зашли в Киев, мы должны были постоянно их сдерживать. В управлении на нас молились: "Держитесь, ребята, только на вас надежда". И мы держались. На кофе и силе воли. С помощью местных.

Местные относились к нам очень тепло. Они начали сходиться в первый же день. Смотрели на нас такими глазами, что внутри все переворачивалось. Они потом говорили, что когда нас увидели – поняли, что их не бросили, что они защищены. Они нам все-все помогали: разгружать снаряды, их комплектовать, что-то ремонтировать, закрывать какие-то элементарные вопросы. Без разницы, была ли это ночь, или обед, или рассвет – они были рядом.

В первый день нам удалось разбить дамбу на ГЭС. Мы пустили воду и затопили российскую технику, которая со стороны Демидова шла в сторону Киева. Так одну сторону наступления мы закрыли, враг не смог прорваться. Если бы россияне шли с двух сторон – даже не знаю, что было бы. Может, и прорвали бы где-нибудь оборону. Территория очень большая, и закрыть ее было бы тяжело. В Вышгород, думаю, враг бы вошел.

Читайте также: "Мы спасли Киев". Жители Демидова не жалеют, что их деревня была затоплена

На следующий день мы со стороны Демидова разбили их большой склад боеприпасов, там логистика у них стояла. Этот склад рассчитывала разведка, они с нашими "Лелеками" (беспилотниками. – Ред.) работали. Ребята нам напрямую координаты целей передавали. Когда первый раз отработали по тому складу – сразу начало что-то гореть. Тут же мы получили команду еще туда добавить. Добавили. Пламя и стрельба были такие, что можно было увидеть невооруженным глазом.

Где-то до начала апреля времени не было. Не было дней недели, дат. Только освещение менялось: ночь-день, ночь-день. Здесь отработали, это уничтожили. Там не попали, но ничего, в следующий раз попадем. Прилеты. Кого-то ранили. Двухсотых увезли. Соседи переместились. Сначала даже как-то в голову не лезло, что началась реальная война.

Монотонности в эти дни не было – постоянно что-то отрабатывали. Координаты целей приносили либо разведка, либо ребята из пехоты. Это все, что нам нужно было. Получили координаты, сразу выехали на огневую позицию, навели, отработали. Затем быстро, до пяти минут, съезжали с огневой позиции. Знали, что в течение пяти минут сто процентов будет ответ. И все, дальше ждали новых координат.

Если мы уничтожали какую-то цель, мне сообщали.  Я после этого собирал в подразделении людей и доводил: уничтожили "Ураганы" или уничтожили какие-то самоходные установки, или уничтожили определенное количество людей. Это было важно знать – это мотивация. Так же и местные радовались за нас, что мы все уничтожаем. В последние дни марта, когда интенсивность сражений снизилась, местные даже приезжали спрашивать: "А чего вы не стреляете? А что произошло?". Они привыкли, что мы стреляем, и когда мы работали – они себя спокойнее чувствовали. Что враг не пройдет.

Читайте также: "Признаюсь во всех преступлениях". Журналисты нашли оккупантов, которые убивали людей под Киевом: видео

"К РОССИЯНАМ ЖАЛОСТИ НЕТ. ЭТО ВРАГ"

Где-то через неделю после начала боевых действий я почувствовал, что у меня начало меняться отношение к россиянам. Жалости к ним нет: мне дать эту скотину – разорву в клочья. Я увидел их агрессию против даже не военных, а мирных жителей – детей, женщин, подростков, которых они, сволочи, насиловали, уничтожали. Детей грудных расстреливали вместе с мамой.

Когда работали из Мощуна, одна встреча меня шокировала. Мы там увидели женщину, у нее на руках маленький ребенок, меньше года. Тогда еще морозы были, а она очень легко одета, не как на зиму. Женщина не могла говорить. На наши вопросы ничего не могла сказать – ни откуда она, ни кто.

Уже потом местные выяснили, что эта женщина из Бучи. В таком состоянии она была после того, как россияне зашли в ее дом – двухэтажный, красивый, не из бедных. Вывели ее с ребенком во двор. Не дали даже одеться нормально, взять документы. Вывели, сказали: "Или ты уходишь отсюда, или мы тебя прямо у дома и положим с ребенком". Она в чем была, так и пошла.

Когда к нам приехали другие подразделения, подтянулись артиллеристы, работы меньше не стало. Но появилась большая уверенность, что удержимся.

Мы уже увидели, что с той стороны противника – очень злая сила собралась. Просто круглые сутки в двух направлениях работали. Только нам докладывали, что мы их уничтожили – а через полчаса-час они снова продолжали идти в той же точке, в том же направлении. Мы снова их уничтожали, разбивали, выжигали. А россияне – снова шли.

Читайте также: Более 5,2 млрд грн. В Буче посчитали ущерб в результате вторжения россиян

Приезжал один полковник, показывал фото переправы через Ирпень. Рассказывал: "Вы "Градами" их выжигаете, и они дальше идут". Думали, что мясом продвинутся. Немного им не повезло. Но иногда у нас было такое чувство, что им что-то добавляли в еду. Потому что тупо шли вперед, хотя знали: через минуту от них останутся только пятки. Точно знали, потому что уже видели смерть шедших перед ними. Им было безразлично. Они тупо шли на казнь.

Россияне тоже обстреливали много. По нам были приходы и 152 миллиметра, и "Ураганами" нас отрабатывали. Позже это уже стало привычно. 14 марта под очередным их обстрелом погиб мой товарищ, водитель Александр Лабунский (тоже Герой Украины). Скорее всего, их "Орланы" работали. Они там летали в начале войны. Мы что-то сбивали, что-то не сбивали, но в общем не очень с ними считались. Если очень на них обращать внимание – невозможно открыть огонь.

В тот день около 14:00 по нам отработали "Грады". Очень точно, как раз там, где был личный состав. Не знаю, как меня не задело. Чудо, наверное. Потому что мой погибший товарищ лежал от меня метрах в трех. Еще один подчиненный получил ранение в ногу. Слава богу, уже бегает здоровый.

"УНИЧТОЖИЛИ БОЛЬШЕ ТЫСЯЧИ РОССИЯН. НО ЭТОГО МАЛО"

За этот период боев в Киевской области снарядов мы отработали столько, что капец. Моим трем БМ-21 памятники нужно будет поставить после победы за то, как они работали. Личного состава россиян мы там уничтожили более 1000, это точно. Уничтожили много техники разной модификации – и БМП, и танки, и артиллерийские системы, это сто процентов тоже.

Это было где-то ближе к 20 марта. Они на Киевскую область бросали уже все подряд, только бы взять это направление. Этот десант до земли не успевал долететь, а уже был уничтожен нашей артой. Остальных пехота доработала.

В последние дни марта, когда мы начали узнавать про Ирпень, Бучу, Гостомель, я понял: все то, что мы уничтожили, – это очень мало. Мне хотелось еще больше. Гарантирую, что наше подразделение больше тысячи положило их там. Но нужно еще больше. Тогда они начинают понимать, что так поступать нельзя, что с нашей земли нужно уходить.

"ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ДОМА БЫЛ 12 ФЕВРАЛЯ. РАБОТАЕМ ДАЛЬШЕ"

О том, что получил Героя Украины, узнал из интернета. Товарищ спросил, заходил ли я в соцсети. Сбросил ссылку, я посмотрел: что-то не то. Потом увидел новость на сайте президента. Убедился: есть такое дело. Приятно, конечно, но если бы это было мирное время, было бы гораздо лучше.

Золотая Звезда – это не оценка одного человека, это оценка всего нашего подразделения. Наш результат – это работа командира батареи, командира взвода, топогеодезиста, командира боевой машины, наводчика, водителя, заряжающего. Всю эту работу оценили. Каждый военнослужащий в нашем подразделении, который там был со мной, награжден государственными наградами. Мой погибший товарищ – он тоже Герой Украины.

На работе эта награда не сказывается. Как работали, так дальше и работаем. Отдыха нет. Вот я последний раз дома был 12 февраля. И не факт, что скоро туда попаду. В Киевской области мы оставались до начала апреля. Теперь уже – в другом направлении.