Несколько Буч. От чего ВСУ освободили жителей Изюма. Свидетельство

До 24 февраля в Изюме проживало около 50 000 человек. Погиб – каждый 50-й из них, то есть около 1000 человек. Во время оккупации там оставалось около 10 000 человек. За семь месяцев войны – уничтожены больницы, школы, выжжены садики и многоэтажки, завалы которых хоронили под собой горожан. В результате вторжения город разрушен на 80%.

Россияне нанесли по Изюму 476 ракетных ударов – это больше, чем даже по Мариуполю, заявил секретарь СНБО Алексей Данилов. По словам советника министра обороны Алексея Копытько, по масштабам разрушений Изюм – это несколько Бородянок и несколько Буч.

Как это – жить в оккупированном Изюме? Об этом LIGA.net рассказала 56-летняя госслужащая Мария, которая около 120 дней выживала в городе.

Читайте нас в Telegram: только важные и проверенные новости

Темная весна

Мария родилась и выросла в Изюме, здесь живут ее родные. Женщина приехала к ним в гости в конце зимы.

"23 февраля моей маме исполнилось 92 года. Хотела ее увидеть, думала: "А вдруг это уже в последний раз?" Меня тянуло в Изюм. А 24 февраля началась война. Трассу обстреливали, и я просто не могла вернуться назад", – начинает свой рассказ Мария.

Женщина с тяжестью в голосе вспоминает время худших обстрелов и самых холодных ночей – в марте.

"Самое страшное – это первый ракетный удар, который пришелся в дом на улице Капитана Орлова. Внезапно что-то вспыхнуло, а через 30 секунд – взрыв. Затем снова свет. Чувствуешь животный ужас. То же самое во время обстрелов, когда абсолютно все сыпалось на голову, разрушались соседние дома, – делает паузу и продолжает, – трубы в доме замерзали. Спали в шубах, втроем на одной кровати, прижавшись, чтобы хоть как-то согреться".

Холодную весну изюмчане провели без света, тепла и воды. Лишь в мае кое-где начал появляться свет, хоть и с перебоями. Впрочем, в центре города не было ни газа, ни воды, ни света.

Одним из символов несокрушимости для семьи Марии стал большой украинский флаг: он развевался на горе Кременец и был виден и из отдаленных районов города.

"Этот флаг продержался еще недели три после полной оккупации Изюма. И телебашню, и часть мемориала Славы разбили. А флаг все развевался. Где-то в последней декаде апреля оккупанты ему флагшток перебили и сняли. А как он грел душу! Я думала и надеялась, что он наших бандеровцев дождется и встретит их".

Небо затянули тучи и дым. До Пасхи в городе была сплошная мгла, серость и дым от горящего леса. Впервые солнце появилось именно на Пасху, в конце апреля.

Смерть

В апреле среди ночи по улице шли трое российских военных, а с ними – два местных подростка. Вдруг начался кассетный обстрел. Одного россиянина ранило, двоих – убило. Также погиб один местный мальчик.

За военными быстро приехала машина. Сначала погрузили и увезли раненого, впоследствии забрали умерших. А на мальчика российский офицер, который приехал забирать своих, махнул рукой и сказал, чтобы его забрали родители. Тело осталось лежать. Местные накрыли его лицо полотенцем. Позже на велосипеде приехал отец погибшего парня.

"Мужчина плачет, берет ребенка на руки и несет, не слыша других. Возле тела ребенка лежала кепка одного из россиян. Ее мужчина со злостью отшвырнул".

Своеобразной психотерапией для семьи Марии стал дневник.

"С какого-то момента мы с семьей начали вести в тетрадях хронологию, записывать свои мысли, эмоции. Обычно – о том, что снова стреляли, куда-то попали, кого-то убили – больше ничего не происходило. Этот дневник остался в Изюме, надеюсь, сестра продолжает его вести", – вспоминает Мария.

Отчаяние

Любая связь в городе исчезла еще 6 марта. Некоторым людям удавалось найти точки, с которых можно дозвониться на свободную территорию, в частности – с горы Кременец, находящейся в городе. Обычно дозвониться можно было со старых кнопочных телефонов. До мая у большинства горожан не было никакой информации извне. Этот вакуум давил морально.

"Ощущалась злость, что нас бросили, о нас забыли. До 40-го дня войны мы считали каждый день и ждали освобождения. 40-й день – это просто знаковое число, символ смерти. Мы так надеялись на освобождение, радовались слухам, что где-то разбили российскую колонну. Но российские колонны, танки и пушки, ехавшие по городу, были бесконечны".

Оккупанты заселялись в дома местных. Сразу после оккупации начались зачистки в городе. Боевики заходили во все квартиры, спрашивали, кто здесь живет. Также они четко знали, где искать семьи военных или теробороновцев (по словам представителей местных властей, местные коллаборанты предоставили им списки). Один из соседей Марии сотрудничал с россиянами и радовался, что "больше нет Украины" и ему теперь не нужно платить "налоги на ребенка".

Регулярно что-то взрывалось, продолжались кассетные или минные обстрелы. В асфальте торчали метровые хвосты от "Градов". Возле скважин и медицинских пунктов – очереди людей, рядом с ними – множество домашних кошек собак, которые остались без хозяев.

Центр города был уничтожен. Из-за обстрелов на улицах лежали тела местных жителей. От некоторых домов не осталось даже стен. Иногда среди руин можно было увидеть трубу водоснабжения, из которой струйкой вытекала вода….

Вода

Воду жителям подвозили спасатели, оставшиеся в городе. Их Мария не раз упоминает в разговоре. Из-за отсутствия больших запасов воды и техники ГСЧС не могли тушить пожары или разбирать многочисленные завалы. Но они постоянно подвозили и раздавали горожанам молоко и хлеб, которые делали фермеры в окрестных селах.

Во дворе многоквартирного дома, где жила семья Марии, есть скважина. Даже когда не было света, вода поднималась и вытекала, как из источника. Этот "водопой" быстро стал точкой, где люди обменивались новостями. Некий местный интернет.

Иногда Мария слышала, о чем говорят между собой военные.

"Однажды за мной следовали трое молодых россиян, видимо "срочники". И один из них говорит другому: "Но здесь же нормальные люди живут! Это наша Украина! Но если нацики не угомонятся, то мы и на Львов пойдем, и на Польшу тоже!" Вот что у них в голове? Какая это, к черту, ваша Украина?!" – переходит на крик женщина.

Читайте также: ВСУ освобождают Харьковскую область. Почему контрнаступление стало сюрпризом для Путина и что дальше

Оккупанты, вспоминает Мария, были разные. Выделить можно было кадровых военных и боевиков из ОРДЛО. Первые обычно были хорошо одеты и вели себя достаточно сдержанно. Боевики с оккупированных территорий – "гопота, которая ходит с автоматами в шлепках" и стреляет в воздух под воздействием веществ.

Военные также брали воду из скважины, у местного "интернета". Как правило, это были кадровые российские военные, похожие на элитных. По крайней мере, они вели себя сдержанно. Иногда люди просили у них еду и какие-то простые лекарства (например, парацетамол) – и россияне давали.

Позже оккупанты подвозили туда полевую кухню. Люди к этому привыкли и каждый день ее уже ждали, выстраивались в очередь и ссорились за место.

Еда

За время оккупации Мария потеряла 10 кг. Главный источник продовольствия – довоенные запасы семьи. Соседи тоже часто помогали друг другу, делились консервацией, крупами.

"Однажды россияне позвали мою маму, которая была на балконе, приглашали взять суп. Моя мама – в 92 года – отказалась, сказала, что суп сварила себе сама".

Владельцы ближайшего магазина разводили большой костер, на котором разрешали готовить еду или греться. Мария вспоминает, что в трудные моменты помогали те люди, от кого меньше всего этого ожидали.

Появились гражданские волонтеры. Один из них привозил на район огромные кастрюли с кашей и тушеным картофелем. Как-то волонтер приехал на машине, которую побило кассетными снарядами.

"Я спросила этого мужчину, нет ли у него картошки на продажу, потому что наши запасы уже заканчивались. Он сказал, что привезет два ящика, но отдаст бесплатно, потому что картошка была несвежая, и ее собирались выбрасывать. Мы взяли ее. Не такая уж она оказалась и плохая. Но эта картошка… Она многого стоит, то, что человек отдал ее нам", – рассказывает Мария, не сдержав слезы.

В какой-то момент оккупанты начали раздавать местным "гуманитарную помощь". Выяснилось, что это – украинские товары из местных складов, которые разворовали россияне.

Последняя капля

"В июне около нашего дома упала авиабомба. Я тогда была в квартире и сквозь закрытые окна услышала свист. Поняла: что-то летит мне прямо на голову. Оно упало где-то в метрах 150 от нас. Там образовалась воронка диаметром 10 метров и в глубину – этажа два. А на дне уже было озеро", – рассказывает женщина.

Мария уехала из Изюма в конце июня, когда в новостях писали не о предстоящем контрнаступлении Украины, а о битве за Северодонецк. Для эвакуации ей пришлось пересечь около 20 российских блокпостов и пешком идти через дамбу на подконтрольную Украине территорию. О ее пути с вещами и котом можно было бы написать отдельный роман.

Жизнь продолжается

После освобождения города 10 сентября на горе Кременец снова взвился украинский флаг. В город вернулся законно избранный мэр Валерий Марченко.

В Изюме до сих пор нет света и воды – перед бегством россияне разрушили все электрокоммуникации. Также еще с марта нет газа. Быстро восстановить инфраструктуру невозможно.

"Все котельные в Изюме разрушены, все трубопроводы, стояки в домах размерзлись, поэтому тяжелая ситуация – с теплоснабжением", – рассказал депутат горсовета Максим Стрельник.

Но основные системы жизнеобеспечения будут постепенно восстанавливаться. Сегодня в Изюме волонтеры и местные власти начали завозить гуманитарную помощь, еду и лекарства. А военные раздают спутниковый интернет Starlink.

Основные коллаборанты из города сбежали вместе с оккупантами. По словам бывшего генерального прокурора Ирины Венедиктовой, ежедневно украинские правоохранители фиксируют 200-300 новых военных преступлений оккупантов. В частности – пыточные и массовые захоронения уже зафиксированы в Изюме.

Павел Бахура для LIGA.net