Победа Макрона и многообразие потребностей Европы

Победа Эммануэля Макрона на президентских выборах во Франции - самый верный признак того, что Европа, после серии кризисов и неудач, может восстановить некоторое подобие уверенности в себе. Но возобновленное доверие не должно вести к возобновлению самодовольства.

Благодаря Макрону французский центризм устоял перед избирательными нападками обоих политических флангов. Но сила этих нападок показывает, насколько неустойчивыми остаются условия Европейского союза. И хотя существует широкое признание того, что необходимы срочные решительные меры, нет согласия относительно того, какие именно меры следует предпринять.

Подход, который доминировал в дебатах реформы ЕС, состоял в создании “многоскоростной Европы”. Идея заключается в том, что вместо соглашения о том, когда и как достичь определенного оптимального уровня интеграции, каждой стране-члену ЕС должно быть разрешено продвигаться к интеграции своими собственными темпами, наряду с авангардными странами, продвигающими прогресс.

Но то, что может показаться удобным средством избежать сложных переговоров, на самом деле готовит новые серьезные проблемы. Во-первых, "многоскоростной" подход игнорирует постоянные подозрения и враждебность избирателей к ЕС: референдум о Брексит является лишь последним - хотя и самым последовательным - в длинной череде примеров тому. Не менее важно и то, что он игнорирует реальные потребности стран-членов.

Европа, несомненно, требует общего видения - основанного на общих ценностях, свободах и стандартах - к которому надо идти. Но любая общеевропейская концепция должна уважать частные видения, не говоря уже о самобытности, государств-членов ЕС и правительств, избранных для того, чтобы отстаивать приоритеты своих избирателей.

Общие ценности - это одно; детали социальных реформ и реформ рынка труда, налоговые системы или регулирующие режимы (помимо основ единого рынка) - это совсем другое. В этих областях, у стран-членов ЕС, потенциальных новых членов и даже выходящих стран, совершенно разные потребности, в зависимости от их конкретной промышленной базы, демографической динамики, исторического наследия, а в случае Балканских государств - наследия тяжелого конфликта. Эти различия затронут не только темпы интеграции, но и путь, которым она будет достигнута.

Согласно Отчету о глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума, восемь из десяти наиболее конкурентоспособных Европейских стран находятся на северо-западе Европы; страны, не входящие в ЕС, Швейцария и Норвегия завершают рейтинг. Но решение разрыва в конкурентоспособности между севером и югом не может быть навязано сверху и не может быть единственной целью определяющей ведение бизнеса в ЕС. Конечно же это нельзя исправить за одну ночь.

Это не означает, что решение устранения разрыва в конкурентоспособности не является критически важным. Наоборот, создание более справедливого экономического ландшафта с помощью ЕС принесет пользу гражданам, возродит призыв Союза к внешнему миру и позиционирует его как остров стабильности в глобальном море конфликтов и нестабильности.

Но европейским лидерам необходимо найти подход, учитывающий различные потребности и даже разные перспективы отдельных стран. Это означает, что нужно меньше фокусировать внимание на своей правоте, а больше на том, чтобы делать правильные вещи.

Мы, немцы, можем порадоваться тому, что наша страна так умело прошла экономический кризис 2008 года, сохраняя безработицу на приемлемых уровнях, став в некотором отношении даже сильнее. Тем не менее, как европейцы мы должны признать, что растущий профицит текущего счета Германии создает в ЕС неустойчивый дисбаланс.

Добавьте к этому тягу Германии к сильному рынку труда, не говоря уже о почти магнитном притяжении Берлина для европейских миллениалов - и дисбаланс увеличится еще больше. В конце концов, сегодня экономику Европы движут не столько денежные инвестиции, сколько талант и идеи.

Я достаточно реалистичен, чтобы понимать, что ни одно правительство - ни в Германии, ни, возможно, нигде в Европе, не может согласиться на крупную европейскую инициативу по облегчению долгового бремени за несколько месяцев до оспариваемых выборов. Но я также оптимистичен в том, что лидеры в наиболее конкурентоспособных частях сегодняшнего, более уверенного ЕС увидят мудрость в усилиях по поддержке экономического прогресса для всех государств-членов.

Это не будет первой областью, в которой Германия сможет подняться над разрушительным национальным эгоизмом и проявить гибкое и ответственное руководство. В 2015 году коалиционное правительство Германии, несмотря на значительные внутренние проблемы, решило принять миллион беженцев, спасающихся от ужасов войны в Сирии и Ираке. Политика обернулась значительным политическим капиталом для правительственных партий, но в конечном итоге она докажет свою ценность для страны, которая сталкивается с демографическими проблемами.

Политические лидеры и их партнеры из частного сектора, должны теперь последовать примеру, который Германия установила в своей политике в отношении беженцев. Это означает противостоять идее, что компромисс является признаком слабости и рецептом неэффективности, и вместо этого отстоять его как один из самых мощных инструментов принятия демократических решений - и краеугольный камень Европейского проекта. Прежде всего, это означает признание того, что мы должны говорить не о Европе разных темпов развития, а о Европе разных потребностей.

Клаус Шваб
основатель и исполнительный председатель Всемирного экономического форума

Copyright: Project Syndicate, 2017

Читайте также: Французские выборы и будущее Европы

Подписывайтесь на аккаунт LIGA.net в Twitter, Facebook, ВКонтакте и Одноклассниках: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.