Иван Малкович: Без украинского языка у нас тут будет вечный Путин

"Я благодарю всех лауреатов, вас, господин президент, глубокоуважаемый председатель Шевченковского комитета, многоуважаемые члены Шевченковского комитета, уважаемая общественность, спасибо всем, кто наше творчество признал достойным этой наивысшей в украинском государстве премии. Спасибо.

Мне сказали, чтобы я написал до пяти минут слово о Шевченко, чтобы я произнес речь, как литературный лауреат, так я ее и произнесу.

В середине 1980-х любимым развлечением нескольких молодых поэтов было в том числе и такое: кому-нибудь из непосвященных мы цитировали определенные знаковые строки и просили отгадать, кто их написал. Вот например: "Слова дощем позамивались... І не дощем, і не слова..." Люди называли и Винграновского, и еще кого-то. Самые начитанные предполагали, что это Элиот или Сен-Жон Перс. Как сладко было открывать им, что это Шевченко! И что "Ми восени таки похожі. Хоч капельку на образ божий". Или, скажем, "Готово! Парус розпустили..." - это тоже Шевченко. Мы хвастались Шевченко, как в том древнеукраинском канте - "і тобою, милий Боже, повсякчас хвалюся". Как же нам хотелось доказать всему миру, что Шевченко и модерный, и современный, ведь из него постоянно лепили только крестьянского романтика и клеймителя господ, понижая образ национального гения до личности бедного кобзаря, печально пощипывающего струны кобзы или бандуры. То есть, читайте "Наймичку" и "Тополю", забудьте "Мертвим і живим" - как язвительно заметил современный поэт. Беда в том, что во многих школьных и студенческих аудиториях именно такой образ Шевченко преобладает до сих пор - крепостной и крестьянский поэт-мученик.

"Скиньте з Шевченка шапку. Та отого дурного кожуха. Відкрийте в нім академіка. Ще одчайдуха-зуха" - призывал Драч и многие другие поэты на протяжении столетия. Но наша украинская натура и дальше продолжает зацикливаться на образе мученика, затеняя истинный образ Шевченко-поэта. Еще Кобзарь, особенно во времена безгосударственности и аж до сих пор был нам наивысшей Конституцией национального духа.

Многие поэты страдали и погибали, но немногие давали приют в слове всей нации. И неслучайно уже в наши драматические дни отважный сын древнего армянского народа, Сергей Нигоян, погибает в центре Киева за идеалы достоинства именно со словами Шевченко на устах: "Борітеся - поборете!" Неслучайно, перекрикивая тот незабываемый протестный звон нарастающей битвы, молодая украинская писательница, стоя на вершине баррикады на Грушевского и показывая пальцем на янучаров, с убийственной силой будет провозглашать словами Шевченко: "Во Іудеї во дні они, Во время Ірода-царя... Романські п'яні легіони. Паскудились". Ибо настоящие смыслы Шевченко во многих его произведениях звучат как тяжелый, глубокий рок, а не приторная попса.

Я мечтаю дожить до тех времен, когда детям в школе перестанут слезливо рассказывать о горемычном крепостном, который служил бесправным, бессловесным слугой у господ, а заменят парадигму и будут вести вдохновенную речь о невероятном мальчике, который аж светился большим талантом, который без папы и мамы, и без, казалось, каких-либо шансов на успех создал сам себя. И это его свечение видели все. И тот своевольный пьяный дьячок, с которым маленький Тарас читает псалтырь над умершими - а читает он лучше всех своих сверстников, и даже строптивый Павел Энгельгардт, к которому мальчик приходит за разрешением учиться у хлипновского художника, потому что с детства любит рисовать воинов и лошадей - это его самая большая страсть, и он упорно ищет учителя. Энгельгардт быстро понял, что ему в руки попал настоящий клад, ведь Тарас - остроумный, ловкий, он все делает играючи, талантливо, лучше его не найти. И он берет мальчика сначала в Вильно, а затем и в столицу. А Шевченко тем временем упражняется в живописи, и его художественный глаз все замечает. Оказывается, барская жизнь тоже имеет свои противоречия, у каждого общественного положения своя морока. И несмотря на понятный классовый антагонизм, Шевченко впоследствии напишет и такое, что у нас нечасто цитировали: "Не завидуй багатому. Багатий не знає ні приязні, ні любові - Він те все наймає". Практичный потомок швейцарского рода имеет свои планы на талантливого юношу, и отдает его аж в четырехлетнюю науку к живописцу Ширяеву, потому что хочет иметь своего личного художника. Но он никогда не отдал бы юношу в науку, если бы он так безумно к этому не стремился, если бы не горел этим. А представьте, какой мощный и светлый талант надо было иметь, чтобы вокруг его выкупа из крепостной зависимости и вступления в академию закрутились такие именитые люди как Жуковский, Брюллов и многие другие. Это просто какая-то нереальная история! На самом деле история об успехе. Хотя надо честно признать: если бы большинство людей знали, что помогают прежде всего поэту, а не художнику - ничего бы такого не произошло.

И детям, и студентам стоит подчеркивать, что сильная и действенная мечта открывает нам все пути, даже, казалось бы, в самой неблагоприятной среде. Однако для этого надо упорно и каторжно работать. Поэтому пример Шевченко должен их окрылять, а не вгонять в тоску.

Серебряная медаль академии, академик в гравюре, роспись Большого театра - высокообразованный молодой человек, имеет шанс продолжить обучение в Риме - это все о Шевченко, его ждет феерическая жизнь! Он видел, как живут высшие общественные слои, он умел быть франтом, был любимцем веселого творческого общества. Ведь он не только художник, но еще и прекрасно поет, легко сочиняет стихи.

Но оказывается, что то его внутреннее свечение - это далеко не абажурное сияние, то огонь правды. Он ни на минуту не забывает о своих корнях и о той лжи, которая царит на его родине.

Шевченко имеет мужество не записаться в ряды прославителей русского царя, который, пусть и левой пуговицей правой полы, но тоже был причастен к его выкупу из плена.

Но для гения правда превыше всего, и Шевченко переливает свою правду в поэзию, и его слова снуют в такой божественный последовательности, что, смыкаясь друг с другом, дают нам вечную, непреходящую энергию украинского духа.

Шевченко понимает, как эта правда может отразиться на его судьбе, он знает, что делают с теми, кто идет против и словом, и действием, как казнен Рылеев. Вот, кстати, чьим именем следовало бы называть наши улицы. Просто вчитаемся в почти сплошь украинские названия произведений Рылеева - "Войнаровский", "Мазепа", "Наливайко", "Богдан Хмельницкий". Большего украинофила среди русских писателей не было и, видимо, уже и не будет.

Однако Шевченко не умеет и не хочет кривить душой, в которой клокочет праведный гнев и мечта об идеальной, почти мифической Украине. И вот его землякам уже и не стыдно показаться на люди - смотрите, мы есть! Потому что во времена, когда над славянскими землями летал Бог-творец и рассеивал зерно гениев, которое взошло в Польше в 1798 - Мицкевич, в Московии - в 1799-м Пушкин, а в Украине в 1814, о нас не забыли, мы тоже присутствуем в великом Божьем замысле.

Вот и наша с вами святая обязанность - свидетельствовать правду. А правда сегодня такова, что наше государство очень недостаточно заботится об украинском языке, что все начинается и заканчивается велеречивыми пустыми фразами, что нас, носителей украинского языка, и сегодня многие из наших сограждан трактуют как странных аборигенов, мы до сих пор как подсолнечник к солнцу поворачиваем голову на услышанное украинское слово, что и до сих пор не отменен пресловутый закон Кивалова, который позорит всю нацию. Нередко в наших русифицированных городах ко мне подходят на улицах люди и на русском языке благодарят за книги. Но книги мои - украинские! То есть люди таким образом дают понять, что они за то, чтобы их дети читали и учились на украинском языке. У них по разным причинам с языком не сложилось, но дети их должны его знать и уважать.

Наконец, должен быть закон, который защитит право каждого украинца получать все услуги на украинском языке - от магазинов и общественных учреждений до глянцевых изданий, радиостанций и телевидения, где все без исключения ток-шоу и программы должны вестись на государственном языке. Кроме четко выписанных исключений для крымских татар и нескольких других национальных меньшинств, которые здесь проживают.

Надо свести к разумному минимуму вывески, написанные на языке агрессора, особенно с издевательскими названиями вроде "Вареничная "Катюша" - так, будто тот москаль ежедневно и ежечасно бесчестит нашу несчастную Катерину.

Говорят, что языковой закон может кому-то навредить, но это неправда. Вредит его отсутствие. Вспомните, сколько замечательных современных украинских песен мы открыли для себя с тех пор, как вступил в действие закон о музыкальных квотах. Когда-то очень остроумно перефразировал Шевченко вечно молодой Назар Гончар. Описывая оборотня в бузине, он завершил свое стихотворение Шевченковской строкой, но в другом написании: "Та соловейко не за тих". И правда, соловейко не за них.

Ведь известно, что язык - важнейший маркер национальной самоидентификации. Может видоизменяться флаг, герб и даже, к нашему сожалению, территория, но, как цитировала Леся Украинка слова ирландца Томаса Дэвиса, "нація повинна боронити мову більше, ніж свою територію. Втратити рідну мову і перейняти чужу - се найгірший знак підданства".

Когда во время Второй мировой Черчилль обсуждал со своими чиновниками бюджет и они хотели урезать расходы на культуру в пользу армии, Черчилль возмутился. "А что же мы тогда будем защищать?" - спросил он.

К сожалению, нашим чиновникам далеко до Черчилля. Они не понимают, что только здесь, между этим небом и этой землей, родились такие слова, как "жито", "Дніпро", "човенце", "мрія" и тысячи других прекрасных слов. И что здесь все наладится только тогда, когда украинский язык будет звучать везде, когда мы будем находиться в океане родного языка. Возможно, я утопист, но подобное мнение высказывается в нашем информационном пространстве все чаще. Если здесь будет украинский язык, то у нас будет порядок, а если нет - здесь будет вечный Путин, как бы он ни назывался. Ведь сказано: "В начале было Слово", которое, как известно, формирует сознание. И с этим Словом мы обязательно вернемся к самим себе и наконец полнокровно появимся на культурной карте мира.

В моей скромной книжице, которая сегодня удостоена такой высокой награды, я вел речь об удивительной особенности украинского алфавита, который начинается с Ангела, а заканчивается Янголом. И они оба словно защищают нашу азбуку от А до Я, Ангел и Янгол. Такого нет ни в одном языке. Но иногда, к сожалению, даже их защиты недостаточно, потому что эту защиту должно гарантировать украинское государство.

И вот когда мы будем иметь достойную защиту и языка, и государства - тогда наконец

"Буде бите

Царями сіянеє жито!

А люде виростуть. Умруть

Ще незачатиє царята...

І на оновленій землі

Врага не буде, супостата,

А буде син, і буде мати,

І будуть люде на землі".