Граждане и коррупционеры: гармония в равнодушии
Если вашу квартиру вскрыли и ограбили, у вас наверняка не возникнет сомнений - вызывать полицию или нет. Можно, конечно, представить себе персонажей, которые предпочтут и в такой ситуации хоронить утраты в себе, дабы не отягощать своей скорбью правоохранителей и не осложнять жизнь бандитам, тоже по-своему людям несчастным.
Но такое отношение все-таки выглядит исключением, статистической погрешностью. Большинство пострадавших не откажутся от возможности по справедливости наказать ворье. Люди считают в порядке вещей, что возмездие за присвоение их собственности должно быть неотвратимым, и потому такому возмездию обычно способствуют. Пусть грабителей найдут и посадят, пусть они получат по справедливости, как повелось издавна. "Цель высшая моя - чтоб наказанье преступленью стало равным", пелось в комической опере "Микадо" у Гилберта и Салливана. "Так пусть они страдают, как страдаем мы", - по другому поводу, но совершенно в тон замечал Теодоро в "Собаке на сене" у Лопе де Вега.
В общем, у владельца ограбленной квартиры довольно мало причин не звонить в полицию с сообщением о преступлении.
Вроде бы, совершенно очевидный и понятный ход мыслей. Но как же удивительно он меняется, когда речь заходит о бюджетных распилах и прочих коррупционных преступлениях.
Тут вдруг начинаются моральные проблемы. Например: будет ли сообщение об обнаруженных "схемах" считаться доблестным исполнением гражданского долга или, наоборот, постыдным стукачеством? Что скажет об этом в эфире у Шустера княгиня Марья Алексеевна? И вообще: а вдруг они не воры, а просто так ничейные деньги коммуниздят?
Причина этих сомнений именно здесь, в последнем вопросе: человек не понимает, какое отношение государственные деньги имеют к нему самому.
"Государственные финансы во всех развитых демократических обществах полностью прозрачны, это естественное свойство демократии", - говорит в интервью руководитель департамента Transparency International Алехандро Салас. У нас также любят цитировать афоризм баронессы Тэтчер - "государственных денег не существует, есть только деньги налогоплательщиков", - но в общественное сознание этот довольно очевидный тезис пока не проникает, потому что противоречит повседневной практике.
В государственных финансах Украины пока что прозрачности нет (следовательно, и в "развитые демократические общества" мы не вписываемся), и во многом из-за этого люди здесь привыкли воспринимать государство как нечто от них отчужденное, а его бюджет - как черную коррупционную яму, куда безвозвратно утекают деньги, изъятые налоговиками у населения. Поскольку у налогоплательщиков не было и нет практической возможности контролировать, кем и на что их налоги расходуются, эти деньги без всяких экивоков можно считать украденными немедленно после их уплаты.
По большому счету, люди так и считают.
Но тогда неизбежно возникает вопрос: а стоит ли сообщать одним ворам о том, что их слегка пограбили другие воры. К тому же не секрет, что это воровство регулярно происходит по обоюдному непротивлению сторон. И человек, который как порядочный рванется об этом "сигнализировать", рискует оказаться в неудобном и неприятном положении наивного фраера, который никому не помог, а только испортил "правильным пацанам" взаимное удовольствие.
По мере того, как децентрализация власти будет усиливать роль местных бюджетов, которые и формируются, и исполняются в поле зрения и в интересах конкретных налогоплательщиков, эта ситуация должна постепенно изменяться к лучшему. По крайней мере, у людей появится понимание, что налоговая сфера - это не таинственная "черная дыра", из которой деньги больше никогда не выйдут на свет, а вполне практичный и понятный инструмент для улучшения жизни их семей. Синхронно с этим должно будет измениться и отношение к "распилам" и коррупции.
В этот момент вопрос "гражданский долг или стукачество" сам собой потеряет былую остроту, а взамен заострится вопрос юридической защиты заявителей, которые будут сообщать о выявленных ими случаев коррупции.
С ситуацией, когда сообщивший о коррупции гражданин оказывается открыт для давления со стороны высокопоставленных воров и связанных с ними теневых структур, столкнулись несколько лет назад в республиках бывшей Югославии. Об этом опыте на недавнем общественом обсуждении интересно рассказал эксперт Центра ответственной демократии LUNA из Боснии и Герцеговины Боян Бажич. В качестве примера он привел типичную ситуацию, когда чиновники шантажом пытались выдурить взятку у частной горнодобывающей компании за выдачу очередной лицензии. После того, как сотрудники компании сообщили об этом спецслужбам и чиновников при получении взятки повязали, на руководство и работников компании началось мощное давление со стороны прокуратуры и министерства. Предприятие пытались закрыть под предлогом того, что оно так и не получило ту самую лицензию и, значит, не имеет право продолжать добычу. Под угрозой увольнения и потери средств к существованию оказались несколько сотен человек. Ситуацию удалось переломить благодаря вмешательству только что образовавшегося общественного центра противодействия коррупции, который обеспечил для этого случая максимальную публичность.
Опыт Боснии и Герцеговины для Украины тем более важен, что наши страны идут от сходной начальной ситуации (обе образовались после распада социалистических федераций) и решают сходные задачи (экономическая и социальная интеграция с ЕС). Общие пути предполагают и необходимость решать общие проблемы - в том числе и проблему традиционной коррупции. И боснийцы в этом отношении могут много чем с нами поделиться. Если судить по рассказу господина Бажича, несколько лет назад граждане Боснии и Герцеговины уже миновали тот этап развития общественного сознания, в который мы в Украине входим только сейчас. Именно тогда в стране была осознана необходимость создать общественную систему противодействия коррупционному давлению на граждан и поддержать ее специальными законодательными инициативами.
По данным LUNA почти 50% от общего числа расследований коррупционных дел в Боснии начинались с сообщений частных лиц - обычно сотрудников компаний или госслужащих. Для сравнения: расследования, начатые по итогам проверок государственными контрольными инстанциями, составляли менее 3% всех случаев; расследования по итогам внутреннего аудита компаний - около 14%, и еще примерно столько же по случаям, выявлявленным управленцами. Так или иначе получается, что основным источником данных о коррупции являются частные сообщения граждан.
И именно граждане-заявители после этого становятся объектами давления со стороны преступников.
Самый распространенный способ давления - когда сотрудников, которые заявляют об известных им случаях коррупции, пытаются уволить (конечно, находя для этого благовидный предлог), понижают в должности или находят другие способы отомстить ему за гражданскую активность. Конечно, уволенный может в итоге опротестовать увольнение и восстановиться на работе через суд, однако судебные рассмотрения (нам ли в Украине этого не знать) быстрыми не бывают, а потому человек рискует на несколько месяцев остаться без средств к существованию. Судебная защита в таких случаях является паллиативом и не воспринимается людьми как надежная и своевременная. Бажич говорит, что после двух месяцев без работы большинство заявителей готовы пойти на компромисс с коррупционерами и отозвать свое заявление. Если следствие значительно не продвинулось, дело после этого может быть просто закрыто.
Для того, чтобы такое развитие событий предотвратить, общественные организации в Боснии инициировали принятие специального закона о защите граждан, заявляющих о преступлениях. Бажич в своем выступлении подчеркивал, что речь в таких случаях идёт именно о гарантиях досудебной защиты. Для этого была создана и законодательно оформлена система общественно-государственного контроля за безопасностью заявителей. Человек, заявивший о преступлении, не может быть уволен без действительно серьёзных причин (их серьезность должна не вызывать у контролеров сомнений), не может быть переведен на другой участок без своего согласия, лишен права пользоваться служебным жильем - и так далее. За несколько лет, по словам Бажича, сложилась практика применения этого закона, которая позволила значительно снизить традиционно сильную еще со времен Югославии коррупцию в государственных и коммерческих структурах и тем самым облегчить интеграцию страны в Европейское экономическое пространство.
Понятно, что опыт четырехмиллионной Боснии и Герцеговины вряд ли можно один в один скопировать для сорокамиллионной Украины, однако опережающее изучение этого опыта вполне может принести немалую пользу. Общественный законопроект о защите прав заявителей, аналогичный боснийскому, сейчас проходит экспертное обсуждение и вскоре вполне может стать основой для вполне качественной законодательной инициативы - и, если реформы не будут свернуты из-за равнодушия и усталости общества, будет готов к тому моменту, когда он действительно понадобится.
Главной проблемой Украины, однако, остается пока та самая отчужденность граждан от государства, привычное безразличие большинства налогоплательщиков к тому, что коррупционный "распил" госбюджета продолжается, а противодействие государства этому воровству остается формальным и недостаточным из-за крайней слабости судебной системы и унылой медлительности реформ в сфере юстиции.
Поэтому стоит ли удивляться тому, что многие граждане продолжают расслабленно воспринимать повседневную коррупцию как привычный элемент политического пейзажа, не требующий решительного исправления.
Может быть, со временем такие люди начнут воспринимать как должное и ограбление их собственных квартир. Это ведь такая мелочь по сравнению с ежедневным ограблением страны, к которому они так равнодушны.
Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.