Кто спас Горенку. Репортаж из несгоревшего села

Горенка – единственное село под Киевом, куда еще недавно можно было добраться на трамвае. Хотя она находится в Бучанском районе, сюда, в отличие от Бучи, русские зайти не смогли. Но населенный пункт с первых дней войны оказался в километровой зоне фронта. В течение марта здесь не было ни одного спокойного дня – все это время Горенку обстреливали российские войска.

По подсчетам местных теробороновцев, полностью уничтожено 128 дворов. Под обстрелами погибло семь человек. 11 тяжело ранены.

10-тысячная Горенка почти полностью опустела. В домах постоянно оставалось несколько десятков человек. В основном старики, отрезанные от снабжения и коммуникаций. Инфраструктура разрушена. Но это еще не вся правда.

Для переселенцев, покинувших село в конце февраля и начале марта, есть пара утешительных новостей. Во-первых, если дом находится не на улицах Киевской и Шевченко, то, с большой долей вероятности, он цел. Во-вторых, защиту от мародеров обеспечивает местная тероборона – сегодня это 24 человека. Для такого большого села как Горенка этого мало, но хоть что-то.

На 6 апреля, в домах проживало уже 115 человек. Старики обеспечены пищей и элементарными медикаментами. По большему счету, Горенка уцелела. Жителям есть куда возвращаться. Это заслуга трех десятков человек, которые более 40 дней занимались эвакуацией населения и тушением пожаров. Кто эти люди?

Читайте нас в Telegram: проверенные факты, только важное

СЕЛО И ЛЮДИ

К военным действиям тут никто не был готов. На территории огромного села, в два раза превышающего по площади Женеву, не нашлось ни одного исправного гидранта. Ближайшее бомбоубежище – в киевской Пуще-Водице.

Символом организационного бессилия властей стала такая картина. В конце февраля в центре села мусоровоз попал под обстрел. В машине что-то сработало, и мусор вывалился на площадку перед сельсоветом. К этому моменту в здании уже никого не было. Мусоровоз до сих пор "на своем месте", а сельсовет до сих пор облеплен пищевыми отходами.

Водитель, к счастью, убежал. Его коллеге повезло меньше: в селе на боку лежит точно такая же машина, водитель которой погиб. В тот же день.

Когда официальная власть самоустранилась, начался процесс самоорганизации. Кто-то должен был координировать эвакуацию, отвозить раненых в ближайшую больницу, возвращаться, снова отвозить и снова возвращаться. Кто-то должен был добывать экипировку для теробороны, строить блокпосты и в условиях круглосуточных обстрелов тушить пожары.

Стихийная самоорганизация только на первый взгляд стихийная. Какие-то ячейки гражданского общества, конечно же, были и в мирной Горенке. Родители объединялись, чтобы организовывать детские праздники, проводить мастер-классы по выпечке и оригами. Еще одна сфера местного активизма – экологическое волонтерство.

В дни массовой паники и хаотичного бегства всех этих людей (активных родителей, борцов за окружающую среду и просто местных мужиков) объединил один человек.

Присоединяйтесь к Instagram LIGA.net – здесь только то, о чем вы не можете не знать

МАГИЯ МЕСТА

Напротив сельсовета, через площадь, есть небольшой сельский дом. У его ворот каждые 10-15 минут останавливаются машины. Кто-то что-то выгружает, кто-то что-то грузит. За воротами – склад: коробки с консервами, мешки с одеждой, пакеты с собачьим кормом. Главная здесь – Лариса Лещинская.

Она коренная горенчанка. Ей 45 лет (но, несмотря на все трудности фронтовой жизни, выглядит значительно моложе), у нее два высших образования: юридическое и международные отношения. Когда-то Лариса работала в Минюсте, в Госказначействе, в частных юридических фирмах.

По натуре – активистка и коммуникатор. Участница всех местных общественных движений – от экозащиты до мастер-классов по оригами. Когда началась война, приняла осознанное решение – не уезжать. Решение это вынашивала еще до войны.

"Недели за две до войны мне приснилась мама на фоне разрушенного села, показала ладони. На одной ладони было число 2, на другой – 4, когда свела руки вместе, получилось 24, – рассказывает Лариса. – Тогда я и поняла, что нахожусь перед выбором: оставаться или уезжать. Была возможность уехать в Испанию… Но почувствовала, что правильнее будет остаться".

Дом, в котором она осталась вместе со взрослым сыном, сестрой и племянницей, тоже особенный. "Тут хороший подвал, – продолжает Лариса, – а сам дом еще во Второй мировой участвовал. Дед рассказывал, что вначале тут был партизанский штаб, а потом – немецкий".

Магия места сделала свое дело: первый блокпост в Горенке был построен именно здесь, а дом превратился в административно-логистический хаб. Что, в общем, понятно: все-таки центр села, да и Ларису все знают. Вокруг Ларисы сформировалась волонтерская группа из семи человек.

Лариса и ее команда в первые дни – дни паники и бегства – создали Telegram-канал, который модерировала волонтер Оксана Щербакова. Горенчане сбрасывали туда просьбы о помощи. Потом появился еще один чат, в котором волонтеры между собой распределяли обязанности.

После беседы с Ларисой складывается впечатление, что власть просто саботировала любые сигналы SOS от горенчан. Не было пожарной машины, не функционировала амбулатория, не принимались решения. На самом деле административная помощь в виде принятия решений была очень важна и нужна.

Лариса Лещинская как юрист понимала деликатность многих, на первый взгляд, простых проблем. Например, как убрать тела убитых? Кто имеет право прикасаться к мертвому телу, кто имеет право хоронить в экстремальных условиях?  И таких вопросов – десятки.

КТО ЕСТЬ КТО

Помощь начала приходить, откуда не ждали. Идейный оппонент местных экоактивистов, директор предприятия "Рекультивация", вышел на связь с волонтерами. В течение месяца он делал все что мог для материального обеспечения оставшихся в Горенке жителей.

С первых дней войны свои двери для жителей Горенки, Мощуна и Ирпеня открыл частный роддом "Лелека" в Пуще-Водице. Сюда везли раненых, контуженных и больных. Здесь нашли пристанище больные старики.

При этом роддом продолжал функционировать как роддом. В марте тут родилось 25 малышей. 13 марта роддом был обстрелян российскими "градами". Пожар удалось погасить. Тяжелые ранения получил один человек. До полной самоотдачи трудились все: врачи, повара, технический персонал.

С 24 февраля генеральный директор роддома Валерий Зукин жил на работе. Каждые рабочие сутки были не похожи на предыдущие. Частную клинику фактически пришлось переоборудовать под госпиталь. Возникали самые неожиданные проблемы.

Например, в какой-то момент все мусорные контейнеры и баки оказались забиты. Ни один водитель мусоровоза не решался заехать в "горячую точку". Однажды Зукин на своей машине выехал на Окружную дорогу, остановил мусоровоз и заставил водителя завернуть к роддому.

В "Лэлэке" была оказана помощь 115 раненым. В стенах клиники проведено шесть экстренных операций.

ХРОНИКИ ПОДВИГА

Большинство жизненно важных вопросов решались неформально. Из рассказа местного теробороновца: "Когда село горело, нам ГСЧС пожарных машин не давала. Но у одного нашего бойца кум пожарник. Благодаря этому к нам пожарная машина "в самоволку" заехала. Только вы этого не пишите, а то у нас проблемы будут".

Среди местных теробороновцев выделяется боец с позывным Петрович (реальное имя – Олег Валовой). Все бойцы с автоматами – Петрович с собственной двустволкой. "Моя позиция такая: пока я не увижу и не подпишу всех бумаг, я автомат в руки не возьму", – объяснил он.

Петрович производит впечатление очень прямого и простого человека. Но первое впечатление обманчиво. По образованию он инженер. До войны был менеджером в торговой компании. А еще он у него есть опыт боевых действий. "Петрович из тех, кто мало говорит, но много делает", – такую характеристику дала ему Лариса Лещинская.

Костяк местной самообороны собирал он. Ходил по хатам и говорил с людьми. Его маленькая армия в начале войны состояла из 12 мужиков. Сейчас в его отряде 24 человека – за счет мужчин, эвакуировавших свои семьи и вернувшихся. Петрович учил никогда не служивших в армии людей обращаться с оружием, инструктировал, как вести себя во время обстрелов. Объяснял, как строить редуты.

Будни сельской теробороны отличаются от будней теробороны городской. Сельские бойцы – универсалы. Они одновременно и полицейские, и пожарные, и коммунальщики, и военные. Дежурство на блокпостах для них – это скорее отдых, чем работа.

Были дни, когда теробороновцы тушили одновременно пять-семь домов. Ведрами, лопатами… Затем ухитрились переоборудовать местную ассенизационную машину под пожарную. Благодаря этому удалось остановить распространение огня по селу и спасти десятки домов.

Под обстрелами теробороновцы, по их же подсчетам, вывезли из Горенки и окрестных сел более 700 человек. Эвакуацией жителей занимались, как уже говорилось, не только бойцы теробороны, но и волонтеры. Вообще, разграничить, что сделано теробороной, а что волонтерами в Горенке, невозможно. "Действовали вместе, одновременно, каждый делал что мог, все держались друг друга", – объясняет Петрович.

Среди самых смелых и выносливых оказалась 32-летняя волонтерка Яна Михиденко. В мирной жизни Яна идентифицировала себя как "счастливая мама". Устроительница детских праздников и начинающий предприниматель.

Ее бизнес – торты на заказ, мечта – собственная кондитерская. Страничка Яны в Facebook заполнена произведениями ее искусства: пирожные в виде автомобилей и цветов, торты-книги, торты-компьютеры и другой сладкий хендмейд.  

В день, когда жителям Ирпеня был обещан коридор, 11 марта, темно-синяя тойота Яны подъехала к разрушенному мосту, чтобы забрать нескольких беженцев. Российский снайпер выстрелил в девушку за рулем. Яна Михиденко погибла. Пятилетняя Ева осталась без мамы.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Бродить по все еще безлюдной Горенке страшновато. Особенно под вечер – электричества в селе пока нет. Вот дом учительницы, который первым пострадал от обстрелов. Вот зияющие окна разгромленной хаты. Легкий запах костра – в глубине полуразрушенной хаты греются у печки две пожилых женщины. Вот недавние следы пребывания мародеров: вскрыт, фактически выломан, багажник автомобиля.

Вот неразорвавшаяся бомба… Вот костяк сгоревшего микроавтобуса. За 30 секунд до попадания снаряда из этой машины вышло 12 человек, из них пятеро – дети. Чудо?

Здесь вообще территория чуда. Горенка и ее окрестности напоминают сталкерскую зону. По классическому сюжету, зона – такое особенное место, где нарушаются законы физики и открываются истины. Но любое неосторожное движение может привести к смерти.

Священник здесь обнаружит святость. Поэт – подвиг. А какой-нибудь заблудившийся в потемках социолог поднимет возле сгоревшего микроавтобуса папку с оригами и проведет логическую линию от детских мастер-классов до группы волонтеров и отряда теробороны. Эта логическая линия и станет новейшей историей села. В которое скоро можно будет вернуться.