Открытое общество требует защиты. Сорос о кризисе демократии
Задолго до избрания Дональда Трампа президентом США я отправлял друзьям праздничные поздравления, в которых писал: "На этот раз ситуация очень далека от привычной. Желаю вам всего наилучшего в этом тревожном мире". А сейчас я чувствую необходимость поделиться таким же посланием с остальным миром. Но прежде чем это сделать, хочу объяснить, кто я такой и какие принципы отстаиваю.
Мне 86 лет, я венгерский еврей, который стал гражданином США после окончания Второй мировой войны. Уже в раннем возрасте я понял, насколько важно то, какой именно политический режим установлен в стране. Опытом, который определил мою жизнь, стала оккупация Венгрии гитлеровской Германией в 1944 году. И я, скорее всего, давно бы погиб, если бы мой отец быстро не осознал всю тяжесть ситуации. Он сделал поддельные документы для нашей семьи и для многих других евреев; с его помощью многим удалось выжить.
В 1947 году я бежал из Венгрии (где к тому моменту пришли к власти коммунисты) в Англию. Там я стал студентом Лондонской школы экономики, попал под влияние философа Карла Поппера и придумал собственную философию, основанную на двух принципах - склонности людей ошибаться и их способности рефлексивность. Я выделил тогда два типа политических режимов: в одних народ выбирает своих лидеров, которые должны затем заботиться об интересах избирателей, а в других - правители стремятся манипулировать подданными, чтобы те служили их интересам. Под влиянием Поппера я назвал первый вид обществ открытым, а второй - закрытым.
Такая классификация является слишком упрощённой. В истории можно найти множество градаций и вариантов общественного обустройства - от хорошо функционирующих моделей до недееспособных государств, а кроме того, в любой конкретной ситуации имеется много разных уровней власти. Тем не менее, я полагаю, что различать эти два типа режимов полезно. Я стал активным пропагандистом первого вида обществ и оппонентом второго.
Я считаю, что нынешний момент истории является очень болезненным. Открытые общества переживают кризис, а различные формы закрытых обществ - от фашистских диктатур до мафиозных государств - переживают подъём. Как такое могло случиться? Единственное объяснение, которое я могу найти, заключается в следующем: демократически избранные лидеры не смогли удовлетворить законные ожидания и чаяния избирателей, и эта их неспособность вызвала у электората разочарование в преобладающих сейчас версиях демократии и капитализма. Если упрощать, многие люди решили, что элиты украли у них демократию.
После краха СССР единственной супердержавой стали Соединённые Штаты, с их приверженностью принципам демократии и свободного рынка. С тех пор самым важным событием стала глобализация финансовых рынков; защитники этого процесса утверждали, что глобализация помогает увеличивать глобальное богатство. Ведь даже если те, кто выигрывает, будут выплачивать проигравшим компенсацию, у них всё равно что-нибудь да останется.
Этот аргумент был неверным, поскольку он пренебрегает тем, что победители редко выплачивают компенсации проигравшим (или вообще никогда этого не делают). Однако при этом потенциальные победители потратили достаточно денег на продвижение этой идеи, которая в итоге стала господствующей. Это была победа тех, кто верит в неограниченное свободное предпринимательство, "рыночных фундаменталистов", как я их называю. Поскольку финансовый капитал является неотъемлемым компонентом экономического развития, а в развивающемся мире лишь немногие страны могли генерировать достаточное количество капитала самостоятельно, глобализация распространилась как лесной пожар. Финансовый капитал получил возможность свободно перемещаться, избегая налогообложения и регулирования.
Экономические и политические последствия глобализации оказались очень глубокими. Она привела к определённой экономической конвергенции между бедными и богатыми странами, что было полезно; но она же увеличила неравенство внутри бедных и богатых стран, что было губительно. В развитых странах выгоды достались в основном владельцам крупного финансового капитала, которые составляют менее 1% населения. Недостатки системы перераспределения доходов стали главным источником неудовлетворённости, которую используют оппоненты демократии. Однако имелись и другие факторы, которые влияли на сложившуюся ситуацию - особенно в Европе.
Я был ярым сторонником Европейского союза с момента его зарождения. Я воспринимал его как воплощение идеи открытого общества: ассоциация демократических государств, готовых пожертвовать частью своего суверенитета ради общего блага. Он начинался как смелый эксперимент в духе "поэтапной социальной инженерии", как это называл Поппер. Лидеры ставят достижимую цель с чётким графиком и мобилизуют политическую волю, необходимую для её достижения. При этом они очень хорошо понимают, что каждый такой шаг требует затем нового шага вперёд. Именно так Европейское объединение угля и стали и превратилось в Евросоюз
Однако затем что-то, к большому сожалению, пошло не так. После кризиса 2008 года отношения добровольной ассоциации равных стран сменились отношениями кредиторов и должников, при этом должники испытывали трудности с выполнением своих обязательств, а кредиторы ставили условия, которые должники обязаны были выполнять. Такие отношения не были ни добровольными, ни равными.
Германия стала в Европе державой-гегемоном, но оказалась неспособна соответствовать требованиям к успешным странам-гегемонам, а именно уметь смотреть за рамки своих узких корыстных интересов и видеть интересы людей, которые от них зависят. Сравните поведение США после Второй мировой войны с поведением Германии после кризиса 2008 года: США запустили План Маршалла, который привел к возникновению ЕС, а Германия стала навязывать партнерам программы сокращения бюджетных расходов, которые отвечали в первую очередь её собственным интересам.
До воссоединения страны Германия была главной движущей силой европейской интеграции: она всегда была готова немного увеличить свой вклад ради умиротворения тех, кто демонстрировал сопротивление. Помните, какой вклад внесла Германия для удовлетворения требований Маргарет Тэтчер относительно бюджета ЕС?
Однако воссоединение Германии по формуле 1:1 оказалось в итоге очень дорогим. И когда рухнул банк Lehman Brothers, Германия оказалась не готова к тому, чтобы взять на себя какие бы то ни было дополнительные обязательства. Когда европейские министры финансов объявили, что они больше не позволят обанкротиться ни одному системно-значимому финансовому учреждению, немецкий канцлер Ангела Меркель, корректно уловив чаяния своего электората, заявила, что каждое государство ЕС должно самостоятельно приглядывать за своими финансовыми учреждениями. Это было начало процесса дезинтеграции.
После кризиса 2008 года Евросоюз и еврозона становились всё менее и менее дееспособными. Обстановка сильно отличалась от той, что описана в Маастрихтском договоре, но изменить этот договор стало крайне трудно (фактически невозможно), потому что изменения не удалось бы ратифицировать. Еврозона превратилась в жертву устаревших законов. Назревшие реформы можно было провести только за счет оставшихся в законодательстве дыр. Поэтому европейские институты становились всё более запутанными, а это вызвало отчуждение от них избирателей. Рост движений, выступающих против ЕС, ещё больше снизил эффективность этих институтов. В 2016 году процесс дезинтеграция получил мощный толчок - сначала Брексит, затем избрание Трампа в США, и, наконец, отказ итальянских избирателей - со значительным перевесом - поддержать 4 декабря конституционные реформы.
Демократия находится в кризисе. Даже в США, ведущей демократической стране мира, президентом избран обманщик и потенциальный диктатор. И хотя после избрания Трамп снизил тон своей риторики, он не поменял ни своё поведение, ни своих советников. Места в его кабинете занимают некомпетентные экстремисты и отставные генералы.
Что нас ждёт впереди?
Я уверен, что в США демократия докажет свою устойчивость. Конституция и институты страны, в том числе четвёртая власть, достаточно сильны, чтобы противостоять посягательствам со стороны исполнительной ветви власти и не позволить потенциальному диктатору стать таким на самом деле.
Но США в ближайшее время будут поглощены внутренней борьбой, а намеченные для преследования меньшинства будут ослаблены. В таком состоянии США окажутся неспособны защищать и продвигать демократию в других странах. Наоборот - Трамп будет водить дружбу с диктаторами. Это позволит некоторым из них достичь компромисса с США, а другим - вести свои дела без помех. Трамп предпочтёт заключать сделки, а не защищать принципы. И, к сожалению, эта политика будет пользоваться популярностью у преданных ему избирателей.
Я особенно обеспокоен судьбой Евросоюза: ему грозит опасность попасть под влияние президента России Владимира Путина. Его концепция правления в принципе несовместима с концепцией открытого общества. При этом Путин не является пассивным бенефициаром последних событий; он упорно работал над тем, чтобы они случились.
Он признал слабость своего режима, который способен эксплуатировать природные ресурсы, но не способен генерировать экономический рост. Он почувствовал для себя угрозу в "цветных революциях" в Грузии, Украине и других странах. Для начала он предпринял попытку установить контроль над социальными сетями. Однако затем - блестящий шаг! - он использовал бизнес-модель компаний, работающих с социальными сетями, для распространения дезинформаций и фальшивых новостей с целью дезориентировать электорат и дестабилизировать демократические страны. Именно этим он и помог избраться Трампу.
То же самое, видимо, произойдёт в ходе предстоящего в 2017 году избирательного сезона в Европе - в Нидерландах, Германии и Италии. Во Франции два главных претендента на пост президента близки Путину, они будут охотно потакать ему. Победа любого из них будет означать, что доминирование Путина в Европе станет свершившимся фактом.
Проблема в том, что метод, который Путин использовал для дестабилизации демократии, нельзя использовать для восстановления уважения к фактам и сбалансированного взгляда на реальность. Я надеюсь, что лидеры и граждане Европы сумеют понять, что всё это ставит под угрозу их образ жизни и те ценности, на которых был основан ЕС. Из-за низких темпов роста экономики и неконтролируемого кризиса беженцев Евросоюз оказался на грани распада.
ЕС начал сползать к ситуации, похожей на ситуацию в СССР в начале 1990-х. Поэтому все, кто верит, что ЕС нужно спасти и фундаментально реформировать, обязаны сделать абсолютно всё возможное, чтобы добиться более благоприятного исхода.
Джордж Сорос - финансист,
председатель Soros Fund Management
и фонда "Открытое общество" (Open Society Foundations)
Copyright: Project Syndicate, 2016
Читайте также: Brexit и будущее Европы. Джордж Сорос о кризисе Евросоюза
Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter, Facebook, ВКонтакте и Одноклассниках: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.