Квест: размотать историю резолюции ПАСЕ

Резолюция Парламентской Ассамблеи Совета Европы о безусловном признании полномочий российской делегации вместо шага к деэскалации конфликтов посредством диалога стала фактором их дальнейшего углубления. Национальные делегации Украины, трех прибалтийских стран, Польши, Грузии и Словакии заявили о своем принципиальном несогласии и готовности к совместному протесту. Содержание Резолюции 26 июня, равно как и история ее принятия, свидетельствуют о предпочтении европейскими политиками закулисных торгов следованию декларируемым принципам и процедурам.

В голосовании по Резолюции приняли участие 193 парламентария, представляющие 40 стран. На первый взгляд – кворум есть. Право голоса имели 306 человек из 46 стран, не считая представителей России, по поводу возврата которых к работе Ассамблеи голосование, собственно, и состоялось. Однако загадки ожидают пытающегося разобраться с происшедшим уже с первых шагов.

Невидимые чернила

Первая загадка касается проекта резолюции. Его готовил британский парламентарий сэр Роджер Гэйл (Gale). В сопроводительной записке докладчик критически оценил как агрессивные действия России в отношении Украины, так и ситуацию со свободами внутри России. Предложение сэра Гэйла заключалось в восстановлении российской делегации в правах, но в ограниченном объеме. В частности, он советовал лишить российских представителей прав быть избранными в руководящие органы ПАСЕ, выступать докладчиками, участвовать в наблюдательных миссиях под эгидой Ассамблеи и быть ее представителями в международных миссиях или организациях.

Проект Резолюции изначально не содержал каких-либо упоминаний об ограничениях или условиях восстановления полномочий российской делегации. Тем не менее его единогласно одобрили 25 июня на заседании Комитета по мониторингу обязательств стран-участниц. Примечательно, что Комитет по мониторингу тоже возглавляет сэр Гэйл, а в его работе участвует 93 парламентария, среди которых 18 представителей Великобритании, по 12 представителей Украины и Польши, 5 представителей Грузии, 4 – Литвы, по 3 – Латвии и Эстонии. Представители этих стран, в том числе и сам сэр Гэйл, на следующий день голосовали против Резолюции, хотя в Комитете у них было большинство (57 мест из 93) и их представитель выступал в роли докладчика.

Touch and tell: Потрогай мое тело

Вторая загадка связана с обсуждением проекта Резолюции, из которого исчезли упоминания об ограничениях, на пленерном заседании 26-го июня. Было предложено в общей сложности 19 поправок. Была принята только одна из них – призыв к сотрудничеству российских властей с международными организациями и миссиями по мониторингу ситуации. Причем эта третья по счету поправка принималась без использования электронной системы голосования, а потому «единогласно».

Все попытки добавить к Резолюции четкие ограничения или условия провалились. Например, за предложение восстановить российскую делегацию в правах лишь временно, до осени, а на октябрьской сессии ПАСЕ обсудить выполнение Россией взятых ею на себя обязательств, проголосовало только 69 парламентария. Примечательно, что среди них были все национальные делегации, которые впоследствии пошли на публичный демарш, а так же делегация Великобритании. Их не услышали даже в малом.

При обсуждении девятой поправки – о необходимости обязать Россию отменить правовые нормы в национальном законодательстве, позволяющие не исполнять решения Европейского Суда по Правам Человека – голоса распределись практически поровну. 90 – «за» и 91 – «против». И в этом случае попытка обусловить возвращение не удалась.

При этом слово «мониторнг» и его производные оказалось среди наиболее часто встречающихся в тексте доклада сэра Гэйла и самой Резолюции. В общей сложности «мониторинг» упоминается 21 раз! Другим часто встречающимся словом оказался «диалог» (14 раз). В качестве главного обоснования Резолюции упоминался диалог как отличительная черта западноевропейской политической культуры. В тексте доклада и Резолюции именно «диалог» чаще всего упоминался с такими словами, как «парламентская», «парламент», «решение» и «политический» (см. Рисунок). Эти слова образуют «салатовый» кластер.

Рисунок «Совместно встречающиеся в предложениях доклада сэра Гэйла и Резолюции ПАСЕ 26 июня слова»

Примечание: частно встречающиеся совместно слова расположены рядом и соединены линиями. Stress = 0.42, псевдо-R = 0.2

Другие примечательные кластеры – «следовать», «правило» и «процедура», а так же «нарушение», «международного», «закона», «аннексия», «осуждать» и «Российская Федерация». В общем, Резолюция формально призвана предотвратить нарушения международных законов, правил и процедур путем диалога. Только вот диалога даже в процессе ее принятия на практике не получилось.

Переодевалка

Третья загадка поджидает того, кто захочет выявить факторы, объясняющие голосование представителей той или иной страны за Резолюцию или против нее. С одной стороны, наблюдается некоторая преемственность в голосовании по Резолюции и позицией, занятой правительством европейских стран весной 2014 года, сразу после начала вооруженного конфликта между Россией и Украиной. Западноевропейские страны в 2014 году были отнесены экспертами либо к «стервятникам», то есть сторонникам жесткой позиции по отношению к России, либо к «голубям», выступавших против санкций в отношении агрессора. Между результатами голосования и оценками 2014 года есть умеренная и статистически значимая корреляция (r=0.523).

С другой стороны, корреляция не так сильна, как если бы действия западноевропейских политиков были строго последовательны. Некоторые страны, например, Швеция и Дания, из «ястребов» превратились в нерешительных «воробьев». Ирландия, в прошлом тоже «ястреб» и вовсе стала «голубем» - три ее представителя из четырех проголосовали за Резолюцию. С другой стороны, Болгария, «голубь» в 2014 году, заняла теперь более умеренную позицию. Словакия, тоже в прошлом «голубь», и вовсе сегодня вошла в группу «ястребов».

Не внесла ясности в эту мутную картину и попытка регрессионного анализа. Если позиция европейских стран в 2014 году была прагматичной: она диктовалась прежде всего такими экономическими факторами, как степень зависимости от поставок природного газа из России и объемы внешней торговли, как с Россией, так и с другими европейскими странами, то в 2018 году экономические показатели оказались более слабым подспорьем. Из множества переменных влияние на результаты голосования по Резолюции оказали только три: членство в группе восточноевропейских стран, соседствующих с Россией и Украиной, доля России в национальном экспорте и соотношение объемов торговли с Россией и Украиной.

Географически близкие к России и Украине страны – Польша, Словакия, Грузия, страны Балтии – голосовали преимущественно против безусловного возвращения России в ПАСЕ. Страны, для которых Россия представляет значительный рынок сбыта (например, Финляндия), голосовали скорее за. Однако при этом сыграло роль и стремление избежать зависимости от слишком крупных игроков в торговле: чем больше превышает доля торгового оборота страны-члена ПАСЕ с Россией долю ее товарооборота с Украиной, тем относительно выше доля голосов против Резолюции. В общем, при своем интересе попытались остаться, но и о приверженности к принципам свободного рынке не забыли.

Об интересе продавать в России в Резолюции, понятное дело, ничего не сказано. Хотя включенное в нее требование «немедленно оплатить все членские взносы в бюджет Совета Европы» подсказывает, что прагматические соображения сыграли далеко не самую последнюю роль в голосовании.

Диалог глухих

По завершению квеста даже у тех, кто предложил отгадки всем трем загадкам, остается осадок недосказанности. Точной уверенности в правильности отгадок нет. Публично доступная информация оставляет больше вопросов, чем позволяет найти ответов. Для квеста это хорошо, но вот для образца демократии и либерализма – навряд ли.

По всей вероятности, и изменения в тексте Резолюции, и особенности процедуры ее принятия отражают отнюдь не публичные, а сугубо кулуарные договоренности между ключевыми игроками европейской политики, в том числе и Россией. Представители Украины, на которую принятие Резолюции повлияет больше, чем на кого-либо еще, видимо, были поставлены перед фактом. Не исключено, что были поставлены перед фактом и другие ключевые участники «диалога», в том числе и докладчик, столь ратовавший за него, но проголосовавший в итоге против Резолюции.

В данной ситуации затруднительно выявить выигравшие стороны, за исключением стронников тезиса о смерти либерализма. Репутация сторон кулуарных договоренностей однозначно не улучшилась, не говоря уже о репутации самой ПАСЕ как призванного быть образцом демократии и либерализма органа. Вместо того, чтобы создать предпосылки для уважения принципов верховенства закона («закон» в документах упоминается 27 раз, «обязательство» - 22 раза, «процедура» - 19 раз, «правило» - 17 раз, «суд» - 16 раз, «устав» - 11 раз»), ПАСЕ де факто согласилась с приемлемостью прямо противоположной практики политической торговли «за кулисами».

• Читайте также: Решение ПАСЕ: картинки из-за кулис и образ грядущего