Михаил Федоров: Премьером быть не хочу. Надеюсь, этого никогда не произойдет

Михаил Федоров – один из двух министров, продержавшийся во всех правительствах эпохи Владимира Зеленского. В конце марта 2023 года он стал вторым после Александра Кубракова "супервице-премьер-министром" и начал отвечать за инновации, технологии, образование и науку. Кроме того, Федоров занимается масштабными проектами United24 и "Армия дронов".

"Нас немного тошнит от политических встреч и совещаний ради совещаний. Поэтому я чувствую себя стартапом внутри правительства", – говорит Федоров LIGA.net и признается, что до сих пор не считает себя политиком.

Хватит ли Федорову ресурса выполнить все задачи Зеленского, хочет ли он вернуться в бизнес, когда реформирует военно-врачебные комиссии, и соглашается ли с Илоном Маском – в интервью Федорова LIGA.net.

"НУЖНО ПРОЙТИ МНОГО КРУГОВ ПОЛИТИЧЕСКОГО АДА"

– Летом 2022 года в Лугано была презентована концепция плана восстановления Украины. Один из пунктов – переформатирование правительства через, в частности, сокращение министерств. Вы уже говорили, что не занимаетесь этой реформой. Однако вас называют одним из основных драйверов. Почему перестали?

– Я не переставал заниматься, я больше формально не отвечаю за эту задачу. Лидер этой реформы в правительстве – премьер. Я помогаю идеологически, моя команда формировала видение реформы. Многие министерства уже сделали первые шаги, некоторые объединились, каждое министерство сделало собственный аудит и проводит оптимизацию.

К примеру, есть определенный мораторий на создание госпредприятий. Сейчас, чтобы его создать, нужно пройти много кругов политического ада. То есть премьер или вице-премьер краштестят создание: зачем, а кто может выполнять функцию, а какова целесообразность создания.

Во-вторых, Фонд госимущества начал активно работать, и десятки-сотни предприятий передают на ликвидацию, приватизацию. Некоторые министерства объединяются. Нужно осознавать, что происходит полномасштабная война, поэтому действовать осторожно, чтобы какие-либо институты просто не сломать.

– А какой дедлайн на сокращение министерств вы для себя ставите?

– Дедлайна нет. Но в этой реформе важно идеологически понять, кто мы и куда двигаемся. Например, мы хотим уменьшить роль государства в экономике и тем самым сократить количество государственных предприятий. Тогда органично на каждом уровне все начинают так мыслить и принимать такие решения.

Как произошло с цифровизацией? Сейчас перед запуском любой услуги все думают, как ее запустить сначала онлайн, а затем уже офлайн. То же самое происходит с работой правительства. Все постоянно думают, а как можно добиться результата меньшими силами?

Конечно, я такой, чтобы сделать это завтра, и минус 30% по всему государственному аппарату, но это происходит постепенно. И хорошо, что это вообще происходит.

– Сокращение министерств – идея не новая даже для команды Зеленского. Все помнят неудачный заход команды Гончарука, когда провальным оказалось объединение Минэкономики с Минагро. А сейчас власть снова хочет объединить эти министерства. Почему в этот раз эта идея не должна провалиться?

– Речь не об объединении конкретных министерств. Это не корень проблемы. Корень проблемы – государственные предприятия, неоптимизированная структура каждого министерства, попытки государства контролировать то, что не нужно.

Главный идеолог оптимального государства и правительства – президент. Потому что война показала, что когда 50% государственного аппарата не работало, то ничего неэффективного не произошло, наоборот – все начали работать еще эффективнее. Потому и драйвит эту идею президент, он не отпускает ее. Он постоянно спрашивает: что здесь происходит, какое направление постоянно требует аудита и просмотра определенных функций.

– Недавно вы стали вторым после Кубракова супервице-премьером. Кто именно вам предложил эту должность? На каких условиях?

– Не секрет, что я в постоянном контакте с президентом. Это его инициатива – трансформировать образование. Это его видение, что нужно привносить технологии в направление образования, формировать наше новое инновационное будущее. Сейчас мы формируем стратегию, и очень скоро будет много новых релизов, презентаций, проектов, реальных реформ в этом направлении.

Читайте также: Федорова назначили на новую должность. Он продолжит возглавлять Минцифру

– В марте в интервью DOU вы заявили: "Для меня основа управленческой культуры: сфокусироваться на главном и не брать лишнего". И тогда же добавили, что у вас очень плотный график и много важных проектов: United24, "Армия дронов", служба статистики, сверху еще "игорка". А тут вы берете на себя масштабные по проблемам направления образования и науки. Вы уверены, что вам банально хватит ресурса и возможностей?

– Я беру ответственность за задачи, которые я понимаю, как буду выполнять. Не было так что: "А давай завтра мы тебя переназначим на другого вице-премьера и ты будешь заботиться о Минобразовании". Мы с президентом и премьером общаемся относительно реформы некоторых отраслей, наверное, с августа-сентября [2022-го].

Перед переназначением и сменой министра образования мы провели десятки встреч с президентом, где проговаривали ключевые реформы, какие будут KPI. Потому что сфера традиционная, немного консервативная, очень много важных людей работают, которых нужно не оскорбить, а помочь. Больше зарабатывать, стать лучше и так далее.

У меня есть понимание, как это администрировать. Есть новый министр. Я верю, что у него все получится. У меня формируется небольшая команда, которая будет через определенные дашборды следить за всеми проектами Минобразования. За некоторыми реформами буду лично наблюдать, проводить регулярные встречи. Поэтому простой принцип: находить классные команды, давать максимально все ресурсы для старта – и они будут делать результат.

– У меня складывается иногда впечатление, что президент вами просто пытается затыкать все дыры. Завтра президент снова увидит какую-то проблему и скажет: "Миша, давай, пожалуйста, затыкай и эту дыру".

– Вообще не так. Я занимаюсь направлениями, связанными с технологиями, инновациями и цифровизацией. Нет ни одного направления, в котором не нужно совершить технологическую революцию. Образование нужно осовременить. Будущее – за цифровой экономикой, за технологиями, за другим темпом развития науки.

"Я ВСЕ РАВНО НЕ ОЩУЩАЮ СЕБЯ ПОЛИТИКОМ"

– Вы считаете Дениса Шмыгаля эффективным премьер-министром?

– Да.

– Почему?

– Мы прошли COVID, полномасштабное вторжение, он умеет координировать правильно работу других министров. Для меня самое главное, что у него, как у человека, есть ценности. Внутри правительства его уважают. У него нет каких-то двойных стандартов или интриг.

– Если президент предложит вам должность премьер-министра – вы согласитесь?

– Максимально провокационный вопрос.

– Максимально прямой.

– Во-первых, я не хочу быть премьером. Во-вторых, я надеюсь, что этого никогда не произойдет. Я уважаю премьера и хочу работать в его команде. У меня такая философия: когда ты работаешь в правительстве, ты не должен вообще думать о других должностях, потому что тогда они руководят тобой и говорят, что ты можешь делать, а что – нет.

Например, я сейчас готов биться публично с людьми, которые саботируют растаможку через "Дію", которые могут саботировать внедрение электронного акциза. А когда ты думаешь о будущих должностях, ты стараешься быть максимально лояльным со всеми, чтобы тебя потом не критиковали.

– В 2019 году, еще до победы Зеленского на выборах, вы давали интервью как руководитель диджитал-направления Зе-команды и говорили: "Какая политика, забудьте". А потом оказались в первой десятке Слуги народа. Сейчас вы вице-премьер и говорите: "Какой премьер-министр, забудьте". А завтра президент вам предложит этот пост. Какой у вас потолок во власти?

– В свое время я очень долго думал о министре. Четыре месяца я был советником президента, проводил 24/7 встречи по построению цифрового государства. Я даже приводил людей, которых советовал на министра цифровизации. Но когда я понял, что у нас получится и нет людей, которые могут дать результат и кого поддерживает президент – мы уже согласились этим заниматься. Потому это был большой путь, это не было спонтанное решение.

Сейчас я все равно не ощущаю себя политиком. Минцифры – это как стартап и проект.

Я пришел в команде президента, и у меня нет иных целей, чем выполнять то, что я пообещал и что прописано в его программе.

– Вы сказали, что не ощущаете себя политиком. В декабре 2019 года в интервью Радио Свобода вы сказали, что "стараетесь научить себя мыслить как чиновник, потому что иногда приходится заниматься тем, что неинтересно". Прошло больше трех лет: вы научились мыслить как чиновник?

– Я немного скорректирую мнение: научиться мыслить глобальными реформами и политиками, а не проектами. Мне кажется, что немного в этом прогресс есть. Когда я думаю, что армии нужны дроны, я не думаю только, как запустить в рамках United24 лот на сбор средств. А я думаю, как сделать так, чтобы через несколько лет мы могли стать лидерами в сфере производства БПЛА и капитализировать себя как государство в этом направлении. И тогда мы меняем постановление, пишем законы, привлекаем десятки производителей, создаем условия для них. То есть данная трансформация точно свершилась.

Читайте также: Михаил Федоров призвал уволить каждого четвертого госслужащего

ПОВЕСТКИ В TELEGRAM И БПЛА

– На днях член оборонного комитета Рады Федор Вениславский рассказал, что в парламенте думают над тем, чтобы нормативно разрешить рассылать повестки в Viber или Telegram. Якобы есть технические инструменты убедиться, что человек прочитал сообщение, и это означает, что ознакомился с повесткой. Как вы относитесь к такому предложению и насколько легко/сложно его будет реализовать с соблюдением конституционных прав человека?

– Я думаю, или он некорректно выразился, или просто это вырвано из контекста. Не думаю, что это серьезное политическое видение. Это невозможно сделать, пока нет качественного реестра военнообязанных, а к идентификатору реестра не привязан верифицированный номер телефона. А у нас нет верификации номера телефона и личности в государстве. Я даже не говорю сейчас о Конституции и постановлениях. Чисто технически это невозможно условно сделать в этом году.

– Весной вы планируете запустить Military Tech кластер. О чем это будет?

– Это будет платформа, куда сможет обратиться любой человек, стартап или компания, если у них есть идея развития проекта в направлении инновации в военной сфере. Готовые стартапы хотят получить гранты. Или постоянные проекты стремятся начать работать с государством и продавать свой проект. Или ученые имеют продуманные прототипы и хотят интегрировать их в Вооруженных Силах. Этот кластер будет объединять все Силы обороны и экспертов из бизнес-среды. Это будет единое место, чтобы в Украине появлялись такие крутые военные прорывные проекты, которые сейчас появляются в Израиле или в США во время Второй мировой войны.

– Если говорить о сотрудничестве частного и государственного секторов, то первое, что приходит на ум, – это беспилотники. Вы недавно рассказали о первых трех ротах ударных БПЛА. По вашему мнению, такое количество способно стать game changer во время весенней кампании?

– Я достаточно глубоко в этой сфере и понимаю четко потребности всех Сил обороны, а также все возможности украинских производителей. Сейчас все зависит от нашей операционной возможности быстро организовать процесс производства, помощи и финансирования.

Мы уже научили свіше 7000 пилотов (у нас была цель 10 000). Мы только через United24 закупили более 3200 комплексов БПЛА, а "птичек" – еще больше. И сейчас только начинается новая эпоха производства. Но все детали будем видеть с вами онлайн на видео или после победы.

– Через год после начала большой войны правительство все еще пытается упростить массовое производство БПЛА. Эксперты по авиаразведке напрямую обвиняют в бюрократизации этого процесса Государственную службу экспортного контроля. Может ли ГСЭК повторить судьбу Комиссии по регулированию азартных игр и лотерей, которую Минцифры предлагает вообще ликвидировать?

– Мы убрали [ГСЭК] уже с процесса, то есть на импорт комплектующих и дронов не требуется разрешение от ГСЭК. Сейчас этой проблемы уже нет. Когда мы забрифовали все компании, у нас появилась дорожная карта, которую нужно решить. Нам осталось несколько вещей, в том числе убрать НДС на комплектующие для БПЛА, потому что на дроны убрали, а на комплектующие – нет.

– То есть ГСЭК там нет вообще?

– Вообще. Убрали ее в качестве звена в процессе разработки БПЛА. Зачем сражаться с монстром, если можно отправить его на другую планету?

– Ваша цитата из последнего интервью DW: "Получилось у тех, кто не был связан с государством. Я уверен, что нужно дать свободу предпринимателям, и они все сделают". Может, в контексте беспилотников нужно дать свободу предпринимателям?

– Мы делаем как раз эту идеологию. Революционное постановление о калькуляции – это как раз о свободе предпринимателей. До этого было постановление, что, например, на комплектующих маржинальность компаний, производящих БПЛА, может быть 1%. А мы сейчас требуем от этих компаний масштабироваться в 100 раз. Мы говорим: "В этом году государство готово у тебя купить БПЛА в 100 раз больше". А как он с калькуляцией в 1% может масштабировать линии производства с маржинальностью в 1% на компонентах, составляющих 70-80% БПЛА? Как они могут получить деньги для инвестирования? Поэтому мы убрали много бюрократии.

Мы изучали опыт Первой и Второй мировых войн, как стимулировать развитие. Мы просто повторяем этот опыт с новыми форматами.

ВОЕННО-ВРАЧЕБНЫЕ КОМИССИИ, РАСТАМОЖКА В "ДІЯ" И ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ

– Реформа военно-врачебных комиссий. Перед назначением в Раде вы сказали, что вам нужно еще 1500 ноутбуков и около полугода для результата. На чем основан этот прогноз? И что именно изменится за этот период?

– Основная проблема – в цифровизации. Сделать так, чтобы бегали документы, а не люди. Следует во всех госпиталях внедрить медицинско-информационные системы и электронное общение между госпиталем и воинской частью. Но чтобы это обеспечить, нужно получить все КСЗИ и другие ужасающие слова, касающиеся информационных систем. Научить всех врачей, обеспечить ресурсы, найти средства. Потому что если это делать через бюджетные средства, то еще 40 лет пройдет.

Читайте также: Хаос с ВВК. Что происходит, почему все плохо и что обещает власть

– Вы уже упоминали о растаможке автомобилей в "Дії". В конце февраля эти законопроекты были провалены. Действительно ли проблема в самих проектах? Или это нежелание менять правила игры и убирать гипотетические коррупционные истории?

– Я надеюсь, что проблема в неидеальности закона и в нашей коммуникации с депутатами: где-то не хватило голосов, потому что не было людей в зале.

Надеюсь, что это организационный вопрос, и мы решим его. Мы будем сейчас регистрировать обновленный закон и наблюдать.

– Есть ли гарантия, что новый закон будет принят? Потому что Минфин, например, критикуя предыдущий, говорил, что он существенно влияет на доходы бюджета. И сейчас Минфин увидит новый законопроект и скажет: "Ой нет, мы не поддерживаем, потому что сейчас считаем каждую копейку".

– Задача Минфина – всегда быть консервативным. Но если взять новую формулу и цифры, которые были за прошлый год по автомобилям, можно просто сделать определенную корреляцию и увидеть, что существенных изменений в бюджете нет. Наоборот, либерализация – это дополнительные трансакции и позитив.

Гарантии, что он будет принят, нет. Но есть гарантия, что мы не остановимся, пока не примем этот закон. Я просто уверен: когда на таможне появится первая цифровая услуга такого формата, начнется безвозвратная трансформация нашей таможни и превращение ее в сервисную организацию.

– Многие со страхом встречают возможности искусственного интеллекта. Илон Маск и еще 1000 лидеров IT призвали приостановить разработку ИИ. Вы разделяете их озабоченность? Считаете ли, что плюсы ИИ преобладают над потенциальными рисками?

– Как я могу конкурировать мнением и видением  с Маском и лидерами технологического мира? Поэтому, конечно, разделяю. Мы изучаем возможности искусственного интеллекта в своей работе и государственных услугах.

Я так шучу, что у нас есть такой интересный институт проблем искусственного интеллекта, который был создан в 1991 году, когда я родился.

Но я разделяю это мнение, потому что они архитекторы данных продуктов, они понимают архитектуру, что может произойти, если использовать эти технологии. Единственное, в чем я уверен на 100%, –  все должны разбираться в искусственном интеллекте, использовать в своей работе, потому что это необратимый тренд, который будет активно развиваться. Либо ты начнешь использовать искусственный интеллект, либо он заменит тебя.

– С одной стороны, власти хотят массово сократить чиновничий аппарат. Плюс здесь еще ИИ, который потенциально может лишить многих людей работы. С другой  – нам нужно будет возвращать людей в страну, а через в том числе ИИ предложить им что-либо государство может быть не в состоянии. Должно ли государство как-то нормировать/дозировать внедрение ИИ в Украине?

– Многие страны боятся цифрового государства, а оно нам очень помогает во время войны: там функционирует вся экономика, все строится на информационных системах, и услуги быстро запускаем. Вопрос, что мы много времени уделяем безопасности. Здесь также нужно будет формировать правильную политику регулирования ИИ.

Интересный факт: в Украине наибольшее количество разработчиков искусственного интеллекта, если сравнить с другими странами. Поэтому нам нужно сделать все возможное в рамках Дія.Сity, чтобы инкорпорировались все компании, занимающиеся ИИ, многое инвестировать в IТ-образование, в школьное и высшее образование, чтобы дети разбирались, как это работает. Стать быстро меняющейся нацией, быстро учиться, быстро использовать технологии.

Очень скоро мы выйдем с публичным предложением присоединиться к разработке стратегии инноваций. В ней большая роль будет уделена ИИ, и я уверен, что он нам поможет в восстановлении. Я в этом вижу невероятную возможность для нас занять свое место в мире, потому что будущее – за цифровой экономикой.

Читайте также: Разбор | Восхождение Федорова. Это будущий премьер? Что нужно знать о кадровых ротациях в Кабмине