Павел Казарин: Война, которая похоронит прошлое
Мой телефон продолжает обновлять приложения для авиабилетов. Я не стал их удалять. Отголоски довоенного – как задел на некое "после", которое рано или поздно должно наступить. Равно как и купленные перед самой войной кофры для мотоцикла. В том "завтра", которое будет "потом", для них тоже найдется место.
Год назад в эти же даты я планировал путешествие на Ближний Восток. Вместе с напарником продумывал маршрут из Иерусалима в Вифлеем и Наблус. Авиабилеты и бронирование так и не пригодились – 25 февраля 2022-го мы уже получали оружие в ближайшем киевском военкомате.
Говорят, что цель любых испытаний – не впечатления, а новый взгляд на самого себя. Год назад нам всем выпала возможность в этом убедиться. Последние двенадцать месяцев мы заново открываем для себя страну и людей. Проводим ревизию друзей и врагов. Рушим одни стереотипы – и создаем новые. Нет ничего удивительного в том потоке знаменитостей, что приезжают в наши города, – судьбоносность происходящего сделала нас главной страной планеты, и многие согласны светить отраженным светом.
Впрочем, наша война перестала быть только лишь нашей. Она превратилась в противостояние, которое определит контуры и принципы. От ее исхода зависят правила, по которым будет существовать мир в ближайшие десятилетия, – и от ее финала зависит далеко не только лишь наша судьба.
В январе 2022-го Netflix добавил в свою фильмотеку ленту "Мюнхен. На пороге войны". Ее авторы уверяли зрителей, что Европа в 1938-м не была способна воевать с Третьим Рейхом. Что, пожертвовав Чехословакией, Лондон и Париж сумели выиграть время для подготовки к войне. При помощи сослагательных наклонений режиссер оправдывает Чемберлена и делает его архитектором будущего непроигрыша Великобритании.
Но в том и штука, что в эту игру можно играть вдвоем. Возможно, если бы в 1938-м Чехословакию не оставили в одиночестве, – Берлин бы не смог накопить силы и аппетиты на Вторую мировую. Не случилось бы большой европейской войны. Не было бы бомбардировок Лондона и оккупации Польши. Газовых камер и окончательного решения еврейского вопроса. Германия 1939-го стала возможна благодаря Мюнхену в 1938-м – и главная война ХХ века началась благодаря отчаянным попыткам Британии и Франции ее избежать.
Теперь же нам впору вновь обсуждать чувство юмора, которое присуще истории. Потому что весь сценарий первого года нашей войны – это пример того, как выглядит "антиМюнхен". Судьбу Украины впору рифмовать с судьбой Чехословакии, которая могла бы быть, если бы Прагу 85 лет назад не оставили в одиночестве. И если доводить эту параллель до конца – то нашей стране выпала судьба главного предохранителя на пути новой глобальной войны.
Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что эту роль мы выбрали себе сами. Большинство разведок полагали, что наше сопротивление не продлится долго. Перед войной нам поставляли лишь переносные противотанковые гранатометы и зенитно-ракетные комплексы. Если переводить с военного – нам присылали оружие для партизанских отрядов. Тех самых, на которые, по мнению западных союзников, должна была рассыпаться украинская армия после поражения в боях с российской.
Спустя год попытки Москвы брать эту войну в кавычки "специальной военной операции" выглядят смешно даже для ее собственной армии. Впервые за 40 лет мы наблюдаем за противостоянием двух институциональных военных машин. Впервые со времен ирано-иракской войны на фронте применяется вся возможная номенклатура вооружений. И если прежде мы были частью чужих сценариев, то теперь стали архитекторами своего собственного.
Мы ведь и правда успели много узнать за этот год.
Буча и Ирпень отучали нас от ложного пацифизма. Бомбардировки тыловых городов лишали возможности "не замечать войну". Очереди в военкоматы и волонтерское движение насыщали смыслом словосочетание "битва за свободу".
Наша война отличается удивительной этической простотой. Она не оставляет пространства для игр в полутона. Моральный релятивизм превратился в последнее прибежище негодяев, а цинизм стал товаром, который плохо продается.
Нашей стране за этот год выпало напомнить миру об очень простых вещах. Что правда не посередине – а там, где она есть. Что со злом нужно не договариваться, а воевать. Что ценники не могут служить альтернативой ценностям – если речь идет о будущем, в котором мы хотим жить.
Никто не знает, сколько продлится эта война. Не стоит очаровываться, если не хотите разочароваться. Чем консервативнее ваши прогнозы – тем большую дистанцию вы будете способны пробежать. Уж коли нам выпало вести войну, которая определит будущее континента, – нет смысла рассчитывать, что нас ожидает спринт.
В горниле этой войны сгорят не только остатки советского вооружения Восточной Европы. В ней же сгорит миф о могуществе российской армии. О привлекательности "русского мира". О возможности возрождения рухнувшей империи. На опыт и итоги этой войны будут ссылаться – подобно тому, как мы, до сих пор, киваем на опыт Второй мировой. И только от нас зависит то, в каком контексте это станут делать.
И в тот момент, когда мои приложения для поиска авиабилетов перестанут быть балластом, – война закончится.