Модернизируйся или умирай. Выводы второй годовщины полномасштабной войны

В конце второго года войны выводы, которые были понятны с самого начала, приобрели еще большую актуальность.

Это – многослойный конфликт с очередным эпизодом глобального конфликта между миром модерна (олицетворенным "Глобальным Западом") и традиционализмом (олицетворенным "осью зла" во главе с РФ и Китаем, но поддержанным также "Глобальным Югом") – на самом высоком уровне и с территориальными претензиями на самом низком уровне. Не зря путлер открыто говорит, что Запад "наступает на интересы России под лозунгом модернизации", имея в виду, в частности, революции и борьбу за права человека, за достоинство.

Украина, безусловно, доказала свое право быть субъектом этого конфликта, но надо понимать, что при всем нашем мужестве и решительности мы не являемся полноценным субъектом. Агрессор имел до полномасштабного вторжения в десять раз больший ВВП в долларовом измерении, то есть только его военный бюджет превышал все государственные расходы (вместе с пенсиями) Украины. Это как кот, даже боевой, против большого бешеного пса. Сейчас эти соотношения еще хуже.

В то же время "коллективный Запад" – "коалиция Рамштайн" – экономически мощнее РФии в 25-30 раз: примерно как африканский слон против того же пса. Итак, без поддержки Запада – у нас нет шансов, но если Запад всерьез возьмется бороться и будет готов идти до конца – то у РФии нет шансов.

И тут самая большая проблема: Запад – единственный игрок, который имеет реальный выбор в этой ситуации, но он пока с ним колеблется, и на то есть уважительные причины. Трезвые аналитики давно осознали, что этот конфликт – антагонистический, по крайней мере на уровне РФии и Украины. Путинский режим не может сосуществовать с успешной демократической Украиной, потому что этот пример разваливает его изнутри, и при этом он прекрасно понимает, что независимая Украина будет всегда смотреть на Запад. Поэтому он пошел ва-банк в намерении уничтожить украинскую государственность как таковую, так что его победа будет означать конец Украины.

С другой стороны, этот режим держится на ожиданиях и не прощает поражений, поэтому победа Украины будет означать его крах. И наоборот, только с крахом этого режима Украина (и Запад) может получить стабильный мир. То есть победа тождественна краху режима в РФии. И самый легкий путь к ней – это разрушение российской "вертикали власти" (в основном неформальной), являющейся ахиллесовой пятой такого типа режимов. Это то, что разрушило СССР и вполне может произойти с его правопреемницей, как, в частности, продемонстрировал недопутч Пригожина.

Но такой крах несет три угрозы:

1) в отчаянии "крыса, загнанная в угол", может и нажать красную кнопку – "зачем нужен мир, если в нем не будет России" (т.е. именно этого режима – "есть Путин – есть Россия"), "они сдохнут, а мы попадем в рай";

2) крушение режима грозит распадом вертикали, а без централизованного ордынского контроля в России наступает смута, что угрожает попаданием ядерного оружия и материалов в худшие руки, чем сейчас;

3) в ходе борьбы за власть на волне опасения смуты в РФии могут прийти к власти силы еще хуже путлера, такие как ультранационалисты или кадры "сталинской закалки" вроде Патрушева. Запад прекрасно видит эти угрозы, тем более что нынешний режим делает все, чтобы их раздуть. Соответственно, большинство тамошних политиков боятся нарушать статус-кво.

Однако необратимое уже произошло, и возвращения в комфортный мир до 24.02.22, а еще лучше – до захвата Крыма нет. И сделать вид, что ничего особенного не произошло, как десять лет назад, тоже не получится.

Малорискованных сценариев не осталось: мир вступил в новую эпоху, где реальный выбор у Запада между катастрофическим и рискованным – с шансами на хорошее развитие событий, но и определенным риском еще большей катастрофы. Единственный настоящий шанс на победу откроется, когда Запад сделает выбор в пользу борьбы на уничтожение с нынешним режимом РФии. Конечно, об этом вряд ли скажут вслух, но "узнаем их по делам": в частности, решению предоставить Украине необходимое оружие и отобрать у путлерского режима нефтяную ренту, которая для него является цементом.

Сверхзадача, стоящая перед украинским государством и гражданским обществом, – убедить Запад сделать правильный выбор, пока не поздно, ведь с каждым месяцем вероятность плохих сценариев растет. Выигрышная позиция достигается поднятием уровня конфликта. В нашем случае – на уровень противостояния модерного мира с домодерным. Однако наибольший вызов состоит в том, чтобы быть достойными звания авангарда модерного мира, потому что нас тоже "узнают по делам".

И здесь есть проблема, потому что главными признаками модерного государства являются его подконтрольность обществу ("скованный Левиафан"), верховенство права – с которым у нас эндемичная проблема, и управление через институты – в противовес "5-6 менеджерам", лично поставленным главой государства.

Пренебрежение демократическими принципами, такими как прозрачность принятия решений и их мотивации, диалог с обществом на всех стадиях и так далее, подрывает имидж демократического государства – не говоря уже о том, какое влияние имеет такое пренебрежение на единство общества, да и, наконец, на результат, на который направлены сами решения. Еще более вредны со всех точек зрения попытки строить неформальную "вертикаль власти", основанную на выборочном преследовании, патрональном контроле и "компромате".

Только в области экономической политики за последнее время есть ряд таких негативных примеров. Национальная стратегия доходов была создана и принята без малейших общественных обсуждений, якобы под давлением неназванных "партнеров", а на самом деле, скорее всего, под диктовку азаровских налоговиков, давно мечтающих о заложенных там возможностях для коррупционного давления. Назначение членов Счетной палаты было осуществлено вопреки требованиям гражданского общества и международных партнеров сначала принять прозрачную процедуру конкурса и пройти все соответствующие этапы.

С перезагрузкой БЭБ – та же ситуация: уже открыто говорят, что именно ОП проталкивает "правительственный" проект, который выхолащивает замысел и оставляет БЭБ неформально подконтрольным президенту, неэффективным и, вероятно, коррумпированным. Правда, к тому же стремился и Порошенко, а до него – Янукович, но им не удалось воплотить задуманное.

Ущемления политических оппонентов, даже такие "невинные", как запрет командировок, тоже работают против имиджа лидера демократического мира. Так, некоторые политиканы ставят собственные политические интересы выше национальных (к сожалению, то же делают и их американские коллеги), подрывая имидж страны, а иногда и вообще распространяют российские ИПСО. Но скандалы только привлекают внимание к таким политикам и наглядно подтверждают их худшие обвинения в сторону украинской власти.

Такой же или еще худший эффект имеют попытки преследования независимых журналистов. В отличие от коррупционных скандалов, в таких случаях даже быстрая и адекватная реакция не очень помогает, потому что речь идет не о тайных махинациях отдельных лиц (случающихся во всем мире), а о сознательных действиях государственных органов. Следовательно, эти органы либо бесконтрольны, либо выполняют чьи-то неформальные приказы – и первое, и второе равно плохо.

Понятно, что выросшие в патрональной системе руководители не умеют руководить по-другому, особенно в условиях полномасштабной войны. Однако, как это ни парадоксально, но именно война часто заставляла государства и их руководителей делать то, чего они никогда не сделали бы в мирной жизни.

Так же, как "маленькая советская армия" не может победить "большую советскую армию", патрональная, пусть и демократическая, Украина вряд ли в состоянии победить патрональную автократическую РФию. Вопрос стоит ребром: модернизируйся или умирай.