Приднестровье: козырь десятилетней выдержки

Одна из главных проблем пропаганды в том, что в нее верят.

Россия много лет и на полном серьезе сообщает внешнему миру о своем духовном, экономическом и политическом величии, о своем праве быть наследницей трагически умученного врагами СССР, о своих грандиозных природных богатствах, которым другим странам предлагается безнадежно завидовать и вожделеть их до потери связи с реальностью. Хотя внешний мир большей частью просто принимает это вещание к сведению, есть категория слушателей (часто это бывшие советские люди), которые в эту картинку верят.

Казалось бы, для пропагандистов это успех. Однако случается и так, что образ безоблачно могущественной Империи, созданный пропагандистами в удаленном массовом сознании, начинает жить собственной жизнью и наносит реальной России чувствительный урон. 

Люди, понимаете ли, ждут от Империи свершений, а она даже данное слово не держит.

Чем дальше выдумка от реальности, тем сложнее реальности этой выдумке соответствовать. Рано или поздно в их связке что-нибудь да треснет, и тогда могущественная иллюзия расточится, завеса падет и вместо поднебесного храма откроет изумленным взыскующим взглядам вполне бытовой вид пригородного общежития с хронически облупившимся фасадом и удобствами во дворе.

Десятилетиями некоторые верили, что идеальная Россия рано или поздно придет и принесет им долгожданное счастье. Но у реальной России, когда она все-таки приходила, в изобилии находились для страждущих только оружие, бесхозяйственность и прозябание. Это вполне наглядно видно на примерах Абхазии, Южной Осетии и Донбасса. Пример Крыма тоже пока не выглядит убедительным тому опровержением - впрочем, а вдруг?.. Люди же верят.

В то же самое до сих пор верят и в Приднестровье.

Почти ровно десять лет назад, 17 сентября 2006 года, в непризнанной Приднестровской Молдавской Республике (ПМР) был проведен референдум с двумя вопросами.

Первый вопрос звучал так: "Поддерживаете ли Вы курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации?" На этот вопрос около 98% участников голосования ответили "Да".

Формулировка второго вопроса предлагала ситуационную альтернативу первому: "Считаете ли Вы возможным отказ от независимости Приднестровской Молдавской Республики с последующим вхождением в состав Республики Молдова?" На второй вопрос около 97% голосовавших ответили "нет".

Несмотря на то, что 6 октября того же года результаты приднестровского референдума 2006 года были с триумфальным единогласием признаны российской Государственной Думой, никакие иные чаемые тираспольцами шаги со стороны России предприняты не были. Руководство РФ вполне устраивал подвешенный суверенитет непризнанного Приднестровья. Для сохранения эффективного российского влияния в ПМР более чем хватало присутствия оперативной группы российских войск и ежегодных финансовых дотаций (сопоставимых по объему со всей экономикой Приднестровья). Нет ничего удивительного и в том, что Россия так и не сочла нужным выполнить свои обязательства по итоговым документам Стамбульского совещания ОБСЕ 1999 года, согласно которым она обязалась еще до 2001 года вывести свои войска с территории ПМР.

Естественно, ни Молдова, ни Украина, ни страны ЕС результаты приднестровского референдума не признали. Это было ожидаемо. Позиция России тоже была традиционна: пока российское влияние в ПМР сохраняется, ничего менять не нужно, сойдет и так. При этом, естественно, считалось хорошим тоном постоянно приглашать всех к столу переговоров, но каждый раз подчеркивать, что сама Россия в этих переговорах готова участвовать не как одна из сторон, а как вроде бы старший брат Приднестровья, который младшенького ни за что молдавским фашистам на съедение все равно не отдаст, так что непонятно, о чем вообще там за столом говорить-то.

Во многом именно поэтому результаты референдума 2006 года так и не привели к серьезным политическим подвижкам. Все ограничилось публичной демонстрацией пророссийской ориентации Приднестровья. Принимать в себя еще один эксклав, с которым у нее не было общих границ, Россия не пожелала. Мало ли где какой референдум, действительно.

Тогдашний президент ПМР Игорь Смирнов, правда, энергично заявил после референдума, что его команда будет приводить законодательство Приднестровья к высоким российским стандартам, но после выигранных перевыборов реформаторский спазм его несколько поотпустил и тема была надолго заброшена.

Внезапно накативший февраль 2014 года принес приднестровцам вдохновляющий образ Крыма, который стремительно аншлюссировал в состав Российской Федерации на основании референдума, подозрительно похожего на приднестровский 2006 года и по формулировкам вопросов, и по проценту правильно на них ответивших. Со всей серьезностью встал вопрос: почему Крыму можно за две недели, а Приднестровью нельзя даже за двадцать лет? 18 марта 2014 года спикер Верховного совета Приднестровья даже направил спикеру Госдумы письмо, в котором довольно прозрачно намекал, что кроме Крыма есть в мире и другие территориальные образования, которые хотят слиться с Россией в политическом экстазе, и что хорошо бы на основании крымского кейса прописать для такого слияния какую-никакую дорожную карту. А 16 апреля того же года официальное обращение к российским властям со сходными по смыслу намеками принял и Верховный совет ПМР.

Однако - вотще. Сияющая кремлевская утопия продолжала призывно манить к себе истинно верующих в нее через две границы, но решительно отказывалась становиться для приднестровцев явью.

Приднестровские власти два года с ревностью следили за потоком безоблачного счастья, которое захлестнуло крымчан, а потом решили взять инициативу в свои руки.

7 сентября президент ПМР Евгений Шевчук подписал указ  о начале подготовке к присоединению Приднестровья к России (точнее, о приведении законодательства Приднестровья к высоким российским стандартам, на которое так и не сподвигся его предшественник Игорь Смирнов). При этом Шевчук обосновал свой указ результатами референдума 2006 года, которые все прошедшее десятилетие без особой пользы отлеживались в политических запасниках.

Если учесть, что влияние Кремля на политику Тирасполя было и остается решающим, естественно предположить, что появление этого указа инициировано или одобрено Москвой. Однако такое предположение довольно трудно вписать в какие бы то ни было осмысленные стратегические сценарии, - кроме, разве что, сценария намеренной и стремительной политической дестабилизации региона с перспективой развязывания уже не гибридной, а открытой войны, причем не только на Донбассе. Аннексия Приднестровья даст России возможность резко усилить военное давление на Украину на Юго-Западном направлении, но в то же время неизбежно втянет ее в прямое противостояние с Молдовой, а через нее - с Румынией, Евросоюзом и НАТО. При таком сценарии неизбежен выход России из множества международных соглашений, резкое усиление уже действующих в ее отношении санкций, а также введение новых, включая наиболее жесткие из ранее обсуждавшихся.

Учитывая проблемное, мягко говоря, состояние российской экономики, такой вариант больше похож на добровольное самоубийство режима. Россия по-прежнему остается критически зависима от внешнеэкономических связей, и каких бы военных успехов ей ни удалось поначалу достичь, прямая агрессия эти важные для нее связи практически полностью прекратит, отправит страну в глухую международную изоляцию и спустит ее почти буквально на подножный корм. При том, что некоторые близкие к руководству РФ идеологи давно и громко о такой изоляции мечтают, этой идее резко противоречит хотя бы размещение Россией значительных государственных средств в зарубежных ценных бумагах.

Другой сценарий предполагает эскалацию региональной политической напряженности (без открытой военной фазы) для усиления переговорных позиций РФ. Например, Россия "успокаивает" Приднестровье, а взамен требует у Запада снятия санкций. Для Запада такой сценарий означает полную политическую капитуляцию и согласие на дальнейший шантаж, все возможности для которого Россия в этом варианте сохраняет за собой. Однако Россия уже испробовала такой вариант в Донбассе и никакого успеха не добилась, а в случае Приднестровья успех выглядит еще менее вероятным.

Не выглядит обоснованным и предположение, что Москва может попытаться использовать тему Приднестровья в своей  внутренней политике - например, в компании "Единой России" на выборах в Госдуму 18 сентября. За несколько оставшихся дней тему, возможно, и удастся развернуть, но сразу после выборов Кремлю все равно придется решать задачу ослабления санкций, а еще одно ловко устроенное региональное политическое обострение международный портрет Путина вовсе не осветлит. Возможные тактические преимущества оказываются слишком малы, а весьма вероятные стратегические потери - чрезмерно велики.

Как ни парадоксально, вероятнее всего в случае с указом Шевчука мы имеем дело с артефактом не российской политики, а российской пропаганды. Возможно, президент ПМР вслед за своим народом банально устал ждать, когда непогрешимая, но, увы, непограничная Небесная Империя обратит на него внимание, и решил таким образом напомнить о себе. Основания нашлись в референдуме десятилетней давности. В самом деле, давно пора было что-нибудь с ним сделать, нельзя же вечно откладывать такой сильный козырь на потом. В Крыму же он сыграл, верно? К тому же, по российскому телевидению постоянно говорят про русский мир, который страстно стремится к воссоединению и который Россия непременно в себя примет, как сакральный Крым. Нужно только сделать решительный мужественный шаг в могучие материнские объятия, а потом все будет безоблачно и чисто, как в СССР. И как в Крыму. И хоть камни с неба, в самом деле, потом-то чего бояться...

Это очень смешная и очень художественная версия, конечно, но в последнее время мы имели счастье наблюдать и более выдающиеся глупости даже от политиков с репутацией серьезных - вспомните, например, референдум о Brexit. А в случае с Приднестровьем речь идет о депрессивном псевдогосударстве на содержании, которое за двадцать пять лет привыкло жить созданными российской пропагандой иллюзиями, и на уровне безусловных рефлексов исходить из того, что эти иллюзии правдивы. И то, что желание этих людей воссоединиться с русским миром может Россию в ее действительной ситуации просто доконать, банально ими не осознается.

Как было сказано в самом начале, одна из главных проблем пропаганды в том, что в нее верят.

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.